Все время пребывания в Конье я не расставалась со своим любимым розовым шарфом в цветочек.
Более того, в самой Конье у нас с Машй, Алей и Галкой случилось то, что мы назвали «разнузданным шоппингом» и у меня появился еще один шарф цвета топленого молока. Ну и, поскольку Конья, это прежде всего, очень ортодоксальный мусульманский город с огромным количеством мечетей, а мы посещали и место захоронения Шемса, и музей Руми, и другие святые места, платок всегда должен был быть с собой, чтобы укрыть голову и волосы. Ну и вообще, я же не так давно поняла, что очень мне нравятся все эти штуки. И вот мы вечером все собрались в домике дервишей, и с нами Шейх, и он рассказывает что-то интересное, а я так и сижу, укутавшись в этот свой розовый шарф в цветочек.
И вот Шейх мне и говорит – зачем ты укрываешься так? Ты хочешь спать?
Я ему в ответ – нет, не хочу, просто мне нравится шарф и нравиться так сидеть.
Маша засмеялась и объяснила Шейху, что кроме этого, мы все вполне осознаем, что находимся в Конье, и что здесь ходить мимо мечетей в таких маечках, в которой я, к слову, в тот момент была, не очень правильно.
Шейх рассмеялся и сказал мне, что здесь я дома и могу ходить в том, что мне нравиться. Даже и в этой маечке. И еще он сказал, что не стоит прятать красоту от людских глаз. Мужчинам Коньи не запрещается на нее смотреть, что это нормально.
Это все происходило в очень теплой атмосфере, поэтому я в свою очередь, воодушивившись, спросила Шейха, не запрещено ли, в таком случае, эту самую красоту показывать? И Шейх ответил, что вот показывать таки запрещено)
И это все очень просто было сказано, как само собой разумеющееся. Но мой мозг был взорван. Я хотела еще спросить, как же мужчины Коньи будут смотреть на эту самую красоту, если ее запрещено показывать? Но я «зависла» и этот вопрос остался со мной. Он и сейчас со мной и я над этим размышляю, так как сказано это было не абы кем и не абы где. Так как же так у них выходит, что эту самую красоту там действительно никто не показывает, но она там присутсвует? И они на нее смотрят и, очевидно, видят. Для меня стало совершенно очевидно, что есть некая грань. Что можно и выглядеть и быть красивой. А можно показывать, что ты красива. И вот в этом втором варианте заключен какой – то подвох, а какой пока понять не могу. Не могу уверенно сказать, где та тонкая грань, между двумя состояниями: когда женщина мужчину вдохновляет, а когда провоцирует. Нет, безусловно, и откровенные провокации могут быть вполне осознанными, но я вообще в своем окружении таких случаев со стороны женщин не знаю. Большинство носит облегающее, короткое, декольтированное и все это на каблуках. Есть еще одна крайность, когда джинсы/спортивные штаны, футболки/свитера, кроссовок. Мне говорят, что это «удобно». Я, кстати, тоже когда-то так одевалась. Можно сказать, что всю школу и весь ВУЗ. Тогда ни денег не было, ни осознанности никакой и никакого ощущения себя, как женщины. А потом я начала «показывать» свою «красоту». Да, все в кавычках. Потом я набрела на Валяеву и понапокупала себе платьиц. Но я и Валяеву то выдержала хорошо, если полгода, так и платьица у меня были не совсем ведические: либо короткие, либо чуть прикрывали колени, но с глубоким вырезом (из которого торчал лифчик с пушапом) , либо и короткое и с вырезом. И все в облипочку. И каблуки, и макияж, и волосы во что только не красила, и даже татуаж век и губ делала, и ногти и ресницы наращивала. Но и это еще не все, у меня ж был пирсинг пупка и, о господи, сейчас я это напишу: присинг клитора. Вот я же ж была красотка! Можете себе это представить? Я сейчас с трудом представляю все это великолепие вместе взятое. Зачем же все это было мне нужно? Сейчас я понимаю, чтобы показать всем, какая же я красивая, манящая, сексуально раскрепощенная. Очень современная и очень соответствующая чьим-то ожиданиям. Именно показать, потому что таковой я себя не ощущала. Нужно было нанести этот сокрушительный удар по всем, кто находится в визуальной досегаемости, чтобы… что? Я не стала от этого счастливее, я стала заложницей этого образа. То, что находилось внутри меня, вступало в такой сильный диссонанс с тем, что было снаружи, что, в тех редких и счастливых случаях, когда я получала обратную связь (спасибо этим людям, было больно, но я начала задумываться) мне говорили что я где-то в чем-то вру. Эти люди считали, что я намерянно в чем-то где-то их обманываю, что я преследую относительно их какие-то свои цели. А цель у меня была быть красивой, конечно же. Такой «красивой» и «какой надо», что меня сейчас все срочно резко полюбят. Как они посмеют не полюбить меня, когда я вся вот растакая? Но люди то чувствовали, что я им вру и сбегали. Тут еще такой немного детский подход к получению желаемого, незрелый, скажем так. Но я то уже взрослая женщина и я чувствую, что очень уж засиделась в «маленьких девочках». Демонстрировать уже никому ничего не хочу. Хочу быть. Пусть смотрят. Не на меня, на Красоту. Ведь в тот момент в дерге, когда Шейх говорил мне эти слова, я ничего не показывала, но он все увидел. И попросил не прятать то, что есть, а не показывать то, чего нет.