Forty-one. Он улыбался мне, скрепляя пряжкой ремень безопасности.

- Привет, Сэм.

Я сглатываю. Бас был тем, кто разгромил мою квартиру. Как я могу после этого дружественно на него смотреть?

- Что… что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. Что делать, если Калеб послал его контролировать меня? О боже. Я начинаю еще больше нервничать. Что, если…

- Я собираюсь на конференцию в Нью-Йорк, - отвечает он. – Занимаюсь искусством на стороне: был приглашен для показа своей презентации.

Не кажется, что он лжет, но опять же, все те, кто связаны с Калебом - хорошие лжецы, включая Нильса. Я киваю головой и вызываю у себя улыбку.

- Сэм, я знаю, о чем ты думаешь, - вздыхая, говорит он.

- О чем я думаю?

- Давай не будем так. Я был там, когда Калеб поймал тебя, подслушивающей наш разговор, помнишь?

Я прочищаю горло.

- Ох, верно.

Бас сжимает челюсть.

- Я не собираюсь ничего говорить Калебу, - опровергает мои мысли Бас. - На самом деле, Калеб даже не знает, что я сейчас в полете. Он думает, что я болен.

Я морщу лоб, подготавливая ответ, когда парень подводит меня к нему.

- Пристегни ремни: мы взлетаем, - говорит он, когда пилот сообщает всю информацию через громкоговоритель.

Я соответствую Басу и вытягиваю журнал из кармана своего места, откидываясь назад на спинку. Мы молчим, поскольку самолет взлетает, попадая в побережья постоянства белоснежных облаков.

Находясь все еще на краю, я открываю свою статью и щелкаю красной ручкой. Чувствую, как карие глаза Баса бегают по мне, но я пытаюсь игнорировать их. Почему такой доброжелательный парень, как Бас, связан с Калебом и его схемой?

- Ты не должна игнорировать меня, - говорит он, и я прочищаю горло.

- Я не игнорирую тебя, - отвечаю я, не отрываясь от работы.

- Я думаю, что игнорируешь.

Опустив свою ручку вниз, я посмотрела на парня.

- Что ты хочешь, чтобы я сказала тебе, Бас? Большое спасибо, что разгромил мою квартиру, очень благодарна!

- Ты думаешь, что это я разрушил твою квартиру? – опешив, спрашивает Бас.

- Я слышала, что вы говорили, - вздохнув, я делаю паузу. – Я не дура.

К моему удивлению, Бас начинает смеяться.

- Что в этом смешного? – сложив руки под грудью, интересуюсь я.

- Я не врывался в твою квартиру, - отвечает он, когда, посмеиваясь, утихает.

- Но…

- Я только сообщил о ней, - говорит Бас. – Джеймс и Талия были теми, кто разгромили твою квартиру.

Я моргаю.

Бас наклоняется ко мне:

- Я не должен тебе этого говорить, но организация Калеба– "Лермант" – больше, чем ты думаешь. Люди, которых ты видела в этой комнате, – ближайшее руководители.

Лермант. Само только название посылает озноб по моей спине.

- Почему ты говоришь мне это? – спрашиваю я, нахмурившись.

Бас кусает губу.

- Потому что Нильс снова заговаривал о восстании, - говорил смиренно кареглазый. – И это звучало намного лучше, чем в последний раз, когда об этом заходила речь.

Восстание. Свержение Калеба. Мой пульс учащается, и я закрываю свою статью.

- Я прошу прощения за то, что обвиняла тебя, - мягко произношу я.

Бас пожимает плечами.

- Не беспокойся, - говорит он. – Я понимаю тебя.

Я киваю.

- Я все еще не могу доверять тебе, – закусив губу, отвечаю я.

- Я знаю, - вздохнув, подводит он. – Но я устал от работы в "Лермант", и ты должна знать это.

- Вы действительно собираетесь восстать? - нахмурившись, спрашиваю я.

- Подталкивание Нильса к этому – трудно. С тех пор, как ты стала темой, так или иначе. Это странно, он не выдвигал эту мысль так эмоционально с тех пор, как… - Бас останавливается и смотрит вниз.

- С каких пор?

- Никаких, - медленно вдыхая, отвечает он.

Пламя любопытства разжигается во мне, но я еще раз должна проигнорировать его.

- Я на твоей стороне, - спокойно говорит Бас. – Просто, чтобы ты знала.

Чувства облегчения омывает меня из-за этой новости. Понимание, что я не подвергаю себя опасности в окружении Баса, – камень с моих плеч.

- Спасибо, - говорю я.

Он кивает и смотрит в свой журнал.

- Эй, может, я должен купить этого домашнего производителя содовой для Эви, а?

Я улыбаюсь, вспоминая, что Бас пригласил Виллари пару недель назад на ужин.

- Вы теперь вместе? – спрашиваю я.

Бас краснеет.

- Я думаю, да, - говорит он. – Но если она не говорила тебе этого, то не говори ей, что я сказал это. Я не хочу подталкивать ее к этому…

Я смеюсь.

- Ну, не зависимо от того, как она себя будет чувствовать, думаю, что производитель содовой дома ей явно поднимет настроение.

Бас усмехается.

- Ты действительно так думаешь?

- Определенно.

Я рада, что Бас и я дружелюбны снова, он веселый. Думаю, что Бас и Эви очень хорошая пара, рада за них.

Бас и я, в конечном итоге, болтаем на протяжении большей части полета, пока он не засыпает после трех часов. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы доделать статьи, и к концу полета я практически уже заканчиваю редактирование своих рукописей.

Я бужу Баса, когда пилот объявляет, что мы приземляемся. Я тереблю парня за плечо, и он, протирая глаза, зевает.

- Сколько времени в Нью-Йорке? – спрашивает он меня.

- Ну, на три часа больше, чем в Атланте, так что… - я смотрю на свои часы. – Около семи часов вечера.

- Три часа, - стонет Бас.

- Я знаю, - вздыхаю я. – Смена часовых поясов - настоящая сука.

Бас громко смеется.

- Аминь, сестра.

Самолет только приземлился, и мы с Басом уже встаем. Я зеваю и разминаю конечности, включая свой телефон. Десять новых сообщений от моей матери, и я, вздохнув, быстро отвечаю сразу на все. Бас отвечает на звонок, помогая мне снять сумку с верхнего отсека.

- Где ты остановишься? – спрашиваю я Баса, когда мы проходим в зону получения багажа.

Парень пожимает плечами.

- В одном из отелей, где проводится конференция, - говорит он. – Я забыл название, - он ухмыляется. – А как насчет
тебя?

- В доме моих родителей, - быстро проговариваю я.

- Точно, я и забыл, что ты отсюда, - говорит он.

Я пожимаю плечами.

- Да, - мои нервы сдают, ведь я понимаю, что я скоро снова увижу свою сестру.

Бас и я получаем свой багаж и прощаемся. Он дает мне свой телефон, сказав, что позвонит мне, если найдет более лучший подарок для Эви. Я смеюсь, и мы расстаёмся.

Ищу в толпе людей знакомое лицо матери. Проверяю свой телефон на сообщения от нее и вздыхаю, когда слышу свое имя.

- Сэмми!

Моя мать шагает сквозь толпу людей, ожидающих и прибывших, и бойко идет ко мне, затаскивая в крепкие объятия. Я вдыхаю ее цветочные духи, когда обнимаю ее. Скучала по ней.

- Это так приятно - видеть тебя, смотреть на тебя, - говорит она, отстраняясь, держась за мои руки. – Твоя кожа выглядит лучше, ой, а волосы…

Я смеюсь, когда она суетится около меня. Мама не изменилась.

Ее волосы точно такого же блондинистого цвета, и на ней тот же самый макияж, что и перед моим отъездом в Атланту. Она женщина привычки, моя мать.

- Пойдем, все уже дома, - говорит она, переплетая наши руки.

Все. В том числе и Оливия.

Я сглатываю и киваю, когда она ведет меня через терминал, болтая всю дорогу. Она рассказывает о погоде в Нью-Йорке и задает пару вопросов, которые умножаются в разы с каждой секундой, пока я смогу ответь хоть на один.

Мы, наконец-то, подходим к машине. И моя мать помогает мне с моими сумками, вскоре мы встаем в пробку в час-пике.

- Ты готовила обед? – спрашиваю я, когда автомобили впереди нас двигаются мучительно медленно.

- Конечно, - говорит она. – Я сделала твои любимые спагетти.

Я не могу не вспомнить, как Нильс делал мне их, и как он утверждал, что он тоже их обожает.

- Отлично, - отвечаю я. – Уверена, что они до сих пор самые вкусные.

Мать улыбается.

- О, я скучала по тебе, Сэмми, - говорит она, сжимая мою руку.

- Я тоже скучала, - вздохнув, произношу я.

Вскоре мы въезжаем в гараж нашего старого жилого дома. Верите или нет, но я выросла в этой квартире в центре Манхеттена. На самом деле, это было довольно весело. Оливия и я соревновались в гонках по лестницам до пятого этажа, пока швейцар нам не сказал уходить. Я улыбаюсь от этих воспоминаний.

- Приехали, - вздыхает моя мать. – Дом, милый дом.

Мы вытаскиваем чемоданы из машины и поднимаемся вверх на лифте. Мое сердце громко отбивает ритм: волнуюсь.

Моя мать открывает знакомую дверь и толкает ее. Мы идем в фойе, и там сидит она.

Светлые волосы каскадом спускаются по плечам, голубые глаза, которые похожи на мои. Свободный сиреневый топ украшает ее туловище, а темно-синие джинсы обтягиваю ее ноги. Она поворачивается и встречается с моим пристальным взглядом.

Оливия.