Периметр невежества. Ученые перед выбором: взывать к богам или же продолжать стремиться к знаниям.

На протяжении столетий, ученые чувствовали, как что-то заставляет их поэтизировать загадки Вселенной и все, созданное Творцом. Возможно, этому не следует удивляться: и тогда, и сейчас, многие ученые считают себя людьми глубоко религиозными.
Однако тщательно изучение старых работ, в частности, тех, которые относились к познанию Вселенной, показывает, что их авторы обращались к Богу только в случаях, когда достигали предела своей способности понять окружающий мир. Они взывали к высшим силам лишь тогда, когда сталкивались с собственным безграничным невежеством. Они объясняли божьей волей все то, чего не могли понять сами. Однако там, где они чувствовали себя правыми в своих объяснениях, о Боге и не вспоминали.

Сэр Исаак Ньютон

Давайте начнем с вершины. Исаак Ньютон – один из величайших умов, которых видел этот мир. Его законы механики и закон всемирного тяготения, сформулированные в середине 17 века, объясняют природные явления, которые до этого тысячелетиями ускользали от понимания философов. Этот закон дает возможность понять механизм притяжения тел в системе, и таким образом приводит к пониманию орбит.

Закон тяготения Ньютона позволяет вам рассчитать силу притяжения между двумя любыми объектами. Если добавить третий объект, то каждый из них притягивает два других, и становится намного труднее вычислить описываемую ими траекторию. Добавьте еще один объект, затем еще, и еще, и скоро вы получите планеты нашей солнечной системы. Земля и Солнце притягивают друг друга, но Юпитер также притягивает Землю, и Сатурн, и Марс притягивают Землю, Юпитер притягивает Сатурн, Сатурн притягивает Марс, и так далее.

Ньютон боялся, что все это взаимное притяжение приведет к тому, что орбиты в Солнечной системе станут неустойчивыми. Его уравнения показывали, что планеты должны были давно либо притянуться к Солнцу, либо выплыть из Солнечной системы и оставить ее без планет. Однако Солнечная система, так же как и космос вообще, казалась образцом порядка и прочности. Таким образом, Ньютон, в своей величайшей работе «Математические начала натуральной философии», сделал вывод о том, что это Бог периодически вмешивается и исправляет положение:

Шесть планет вращаются вокруг Солнца, по концентрическим окружностям, и движение их направлено в одну часть и почти в ту же плоскость… Но не следует понимать это так, что одни лишь механические причины могли породить столь значительное регулярное движение… Эта прекраснейшая Солнечная система, планеты и кометы могли появиться только благодаря мудрости и силе Всевышнего.

В «Математических началах» Ньютон формулирует отличия гипотез от методов эмпиризма, и заявляет: "Гипотезам, неважно каким – метафизическим или физическим, скрытых свойств или механическим – нет места в эмпирической философии". Чего он хочет – так это данных, выведенных логически ("inferr'd from the phenomena". Но при отсутствии данных, на границе того, чему он мог найти объяснение, с тем, перед чем он мог только преклоняться, - Ньютон восторженно говорит о Боге:

Вечный и бесконечный, всемогущий и всеведущий, … он управляет всем и знает все, что есть и что может быть… Мы знаем его только по самым мудрым его творениям, мы любуемся им за его совершенство, но почитаем и любим его благодаря его могуществу.

Век спустя, французский астроном и математик Пьер-Симон Лаплас попытался разрешить дилемму Ньютона о неустойчивых орбитах. Вместо того, чтобы принять загадочную устойчивость Солнечной системы за неподвластную пониманию волю Божью, Лаплас посчитал это научным вызовом. В своем многотомном шедевре под названием «Небесная механика», первый том которого вышел в 1798 году, Лаплас показал, что Солнечная система сохраняет устойчивость в течение более длительных периодов времени, чем предполагал Ньютон. Чтобы это сделать, он ввел новый вид математических расчетов под названием теория возмущений, что позволило исследовать совокупный эффект действия многих малых сил. Если верить часто повторяемым, хотя и, вероятно, выдуманным слухам, то когда Лаплас дал экземпляр «Небесной механики» своему разбирающемуся в физике другу Наполеону Бонапарту, Наполеон спросил его, какую же роль играет Бог в создании и регулировании небесных сфер. Лаплас ответил: «Сир, я не нуждаюсь в этой гипотезе».

Лаплас был скорее исключением, а вообще не только Ньютон, но и многие ученые обращались к Богу – или богам – в тех случаях, когда не могли постичь сути каких-либо явлений. Вот, например, александрийский астроном второго века нашей эры Птолемей. Вооруженный знанием о том, что там наверху происходит с планетами, но не имеющий настоящего понимания этих процессов, он не мог сдержать религиозного рвения:

Я знаю, что по природе смертен, и далеко не вечен, но когда к радости своей я вижу движения небесных тел, я больше не чувствую земли под ногами – я как будто стою в присутствии самого Зевса и получаю свою порцию амброзии.

Или возьмем голландского астронома семнадцатого века Кристиана Хагенса, чьи достижения включают в себя создание первых работающих маятниковых часов и открытие колец Сатурна. В своей замечательной книге «Открытые небесные миры», опубликованной посмертно в 1696 году, уже в первой главе он описал все, что на тот момент было известно об орбитах, формах и размерах планет, а также об их относительной яркости и предполагаемой каменистости. В книге даже были складываемые в несколько раз листы с таблицами, иллюстрирующими структуру солнечной системы. Бог тут даже не упоминался, хотя тогда, почти за век до открытий Ньютона, орбиты движения планет были большой загадкой.

Кольца Сатурна

В «Небесных мирах» также присутствует очень много размышлений о жизни в Солнечной системе, и вот здесь Хагенс поднял вопросы, на которые у него не было ответов. Именно здесь он упоминает все не решенные на тот момент биологические загадки, такие как происхождение сложной жизни. И конечно, так как физика в семнадцатом веке была развита гораздо лучше биологии, именно говоря о биологии Хагенс упоминает руку Творца:

Полагаю, никто не станет отрицать, что в появлении и развитии животных и растений чувствуется гораздо больше изобретательности и больше чудесного, чем в безжизненном множестве неодушевленных тел. … И именно в них, по сравнению со всем остальным, сильнее чувствуется перст Божий и мудрость божественного провидения.

Сегодня нерелигиозные философы называют такое обращение к божественному «Богом еще непознанного» - и название это пригождается, потому что в человеческой картине мира всегда хватает непознанного.

В той же степени, в какой Ньютон, Хагенс и другие великие ученые того времени могли благоговеть перед высшими силами, в той же мере они были эмпиристами. Они не отходили от заключений, к которым их приводила практика, и если какое-либо открытие вступало в противоречие с доминирующим положением веры, то они защищали именно свое открытие. Это не означает, что им было легко: иногда они встречали сильное сопротивление, как это было с Галилеем, которому пришлось защищать то, что он увидел в телескоп, от яростных возражений сторонников как библейского текста, так и «здравого» смысла.

Галилей четко разделял роль религии и роль науки. Для него религией было служение Богу и спасение душ, а наука являлась источником точных наблюдений и доказанных истин. В известном своем длинном и жестком письме, написанным летом 1615 года великой герцогине Тосканы Кристине (однако, как и многие письма тех времен, распространившемся в научных кругах) , он в свою защиту цитирует неназванного, но сочувствующего представителя церкви, который сказал, что «Библия говорит нам, как попасть на небеса, но не говорит о том, как же небеса устроены».

Письмо герцогине не оставляет сомнений в том, как Галилей относился к официальной трактовке Священного Писания:

Если, толкуя Библию, всегда ограничиваться только грамматическим значением, можно ошибиться. Ничто из физических явлений, … доказанных нам демонстрациями, не следует ставить под сомнение (порицаемое намного меньше) только на основании библейских текстов, которые могут иметь совсем иной смысл между строк… Я не думаю, что обязан поверить, будто бы Бог, даровавший нам чувства, мыслительные способности и интеллект, хотел бы, чтобы мы забывали ими пользоваться.

В отличие от большинства ученых, Галилей рассматривал неизвестное в качестве области, которую нужно исследовать, а не в качестве вечной загадки, управляемой рукой Бога.

Пока небесная сфера считалась владением божественной сущности, тот факт, что простые смертные не способны объяснить ее устройство, всегда служил убедительным доказательством высшей мудрости и могущества Бога. Однако, начиная с 16 века, работы Коперника, Кеплера, Галилея и Ньютона – не говоря уже о Максвелле, Гейзенберге, Энштейне и всех тех, кто открывал фундаментальные законы физики – смогли предоставить рациональные объяснения для все большего числа природных явлений. Шаг за шагом, Вселенную стало возможно исследовать с помощью методов и инструментов науки, и она стала местом, которое вполне поддается познанию.
Затем вдруг масса священнослужителей и богословов начали говорить о том, что именно сами законы физики и служат доказательством мудрости и могущества Бога.

Одной из популярных тем семнадцатого и восемнадцатого веков была "заводная вселенная"— упорядоченный, рациональный, предсказуемый механизм, созданный и управляемый Богом и его законами физики. Ранние телескопы, которые все зависели от видимого света, никак этот образ упорядоченной системы не опровергали. Луна вращалась вокруг Земли, Земля и другие планеты – вокруг своей оси и вокруг Солнца, звезды сияли, а туманности свободно плавали в космосе.
Лишь в девятнадцатом веке стало очевидно, что видимый свет – это лишь одна из полос широкого спектра электромагнитного излучения, та полоса, которую способен увидеть человек. Инфракрасное излучение было открыто в 1800 году, ультрафиолет в 1801, рентгеновские лучи – в 1895, а гамма-лучи – в 1900. Десятилетие за десятилетием в следующем веке, люди начинали использовать все новые и новые виды телескопов, у которых были датчики, способные «увидеть» эти ранее незаметные части электромагнитного спектра. Тогда астрофизики и начали раскрывать истинные свойства Вселенной.

Выяснилось, что некоторые небесные тела излучают больше света в невидимых полосах спектра, чем в видимых. А улавливаемый новыми телескопами невидимый свет позволил увидеть, что в космосе творится настоящий хаос: гигантские вспышки гамма-лучей, смертоносные пульсары, крушащие материю гравитационные поля, пожирающие материю черные дыры, которые обдирают оказавшиеся рядом разбухшие звезды, вновь появляющиеся звезды, которые вспыхивают в областях сжимающегося газа. И по мере того, как наши обычные оптические телескопы становились все больше и лучше, масштабы наблюдаемого с их помощью хаоса только увеличивались: сталкивающиеся и пожирающие друг друга галактики, взрывы сверхмассивных звезд, хаотичные звездные и планетарные орбиты. Оказалось, что наше собственное космическое окружение – внутренняя Солнечная система – чем-то напоминает тир, в котором полно неконтролируемых астероидов и комет, которые время от времени сталкиваются с планетами. И иногда они даже сметают с Земли огромные массы флоры и фауны. Все эти свидетельства указывают на то, что мы живем не в упорядоченной «заводной» Вселенной, а, скорее, в разрушительном, суровом и враждебном зоопарке.

Конечно же, на Земле тоже полно угроз вашему здоровью. На суше могут покалечить медведи гризли, в океане могут съесть акулы. Можно замерзнуть во время снежной бури, или умереть от обезвоживания в пустыне, или погибнуть во время землетрясения либо извержения вулкана. Можно заразиться опасным вирусом, подцепить паразитов, умереть молодым от рака или каких-либо врожденных заболеваний. А даже если вам повезет и вы окажетесь здоровы, то туча саранчи может уничтожить урожай, цунами – смыть всю семью, а ураган – разрушить целый город.

Так что, Вселенная хочет нас уничтожить. Но давайте на минуту отойдем от этих сложностей.

Существует множество, возможно даже, бесконечное число вопросов, ответы на которые передовая наука до сих пор не нашла. В некоторых случаях, ответы ускользают от наших лучших умов десятилетиями, а то и столетиями. А в наши дни в Америке новую жизнь получила точка зрения о том, что единственным ответом на все загадки является некий высший разум. Эта современная версия «Бога еще непознанного» получила новое название - креационизм. Этот термин предполагает, что есть некая сущность, наделенная умственными способностями значительно превышающими те, что может постичь человеческий разум. И именно эта сущность создала и обеспечила функционирование всего того в физическом мире, чему мы не можем научными методами найти объяснение. Гипотеза, конечно, интересная.

Однако зачем же ограничиваться вещами слишком удивительными или сложными для понимания, существование и свойства которых мы относим на счет супер-разума? Почему бы вместо этого не сосчитать все те вещи, чей вид или устройство корявы и нелепы, которые непрактичны или неисправны – и отражают полное отсутствие разума у их создателя?

Возьмем, к примеру, человека. Мы едим, пьем и дышим через одно и то же отверстие в голове, и как следствие, несмотря на придуманную Генри Дж. Геймлихом (и названную в его честь) манипуляцию*, поперхивание стоит на четвертом месте в списке самых распространенных причин непредумышленной смерти в США. И как насчет утопления, пятой строчки этого списка? Вода покрывает почти три четверти поверхности Земли – а мы при этом сухопутные создания. Погрузите голову под воду всего на несколько минут – и вы умрете.

Или возьмем набор бесполезных частей тела. Какая польза от розовых ногтей на ногах? А как насчет аппендикса, который во взрослом возрасте не функционирует, и служит лишь источником аппендицита? Проблемы могут быть и с полезными частями тела. Мне нравятся мои колени, но никто никогда не назовет их надежно защищенными от ударов. Хотя в наши дни люди, у которых проблемы с коленями, могут заменить их хирургическим путем. Что же касается постоянно ноющего позвоночника, возможно, кто-нибудь когда-нибудь найдет способ решить и эту проблему.

А как насчет «безмолвных убийц»? Повышенное кровяное давление, рак толстой кишки и диабет – каждый из них становится причиной десятков тысяч смертей только в США каждый год, но при этом можно умереть, так и не зная о своей болезни. Разве не здорово было бы иметь встроенный биодатчик, который предупреждал бы нас о только зарождающихся в организме болезнях? В конце концов, даже в дешевых машинах стоят датчики двигателя.
А что за юморист создал эту область между наших ног – образно говоря, комплекс, предназначенный для развлечения, находится вокруг «канализационной системы»?

Эволюция глаза

О наших глазах часто говорят, как о чуде биоинженерии, но с точки зрения астрофизика, это весьма посредственный детектор. Более совершенный орган должен быть более чувствительным к затемнениям в небе и ко всей невидимой части спектра. Насколько больше захватывающих дух закатов можно было бы наблюдать, если бы мы могли видеть в ультрафиолете и инфракрасном свете. Как было бы полезно, если бы, бросив один взгляд, мы моли бы увидеть все источники микроволн поблизости, или узнать, какие передатчики радиостанций сейчас активны. И как было бы хорошо, если бы можно было ночью засечь все полицейские радары.

Подумайте, насколько легче было бы ориентироваться в незнакомом городе, если бы мы, как птицы, благодаря магниту в головах всегда чувствовали, в какой стороне север. Подумайте, насколько более совершенными бы мы были, если бы, кроме легких, у нас были еще и жабры. И насколько более эффективно бы мы работали, если бы вместо двух рук у нас было шесть. А если бы было восемь, тогда вообще можно было бы спокойно водить машину, одновременно разговаривая по мобильному телефону, переключая радиостанцию, поправляя макияж, потягивая напиток, и еще почесывая левое ухо.

Нелепое строение тела могло бы способствовать движению к себе. Может, это и не упущение со стороны природы, но встречается повсюду. И при эт