Быть операционной медсестрой.

Две недели работы в качестве операционной медсестры прошли и небыстро, и непросто. Первый - отрицательный - ответный сигнал из подкорки прошел только на пятый день: снились темные коридоры и люди в стерильной хирургической форме с разными ножичками в руках, все с пометкой "Кошмар". После этого только осознала более-менее, что непросто находиться по восемь часов в день в месте, где много режут и жгут живые человеческие тела, - и стала практиковать простейшие техники "Заземления", психического очищения родного организма от всего, что могло к нему прилипнуть в этом жутковатом месте, уставать стала меньше и кошмары с ножичками не повторялись. Вчера получила второй ответный сигнал из подкорки - положительный: снилась всякая фигня с операциями, всякие штучки - инструментики и, в общем, суета, и все с пометкой "Нормальные Рабочие Будни". Просыпаясь, обнаружила в голове шебуршащиеся, шушукающиеся, в чехарду играющие словечки будущего текста. Хорошо, что выходной: будем этот текст писать. Первый этап принятия реальности операционного медсестринства считаю пройденным успешно. Только аватарку сменить надо.

1. глаза.

Важно, чтобы глаза отчетливо выделялись на лице, очень важен макияж глаз. И даже не из-за молодых - красивых - умных, а иногда еще и неженатых, хирургов. Когда лицо спрятано под маской и невозможно отследить тонкость изгиба твоих губ, придающего твоей довольно приветливой улыбке оттенок такого нахального цинизма, глаза - это часто единственное средство невербальной коммуникации, поэтому их должно быть видно. Подчеркнутые, яркие глаза медсестры - это такой же залог успешной операции, как, не знаю, удачный деловой костюм ведущей может быть залогом успешного выпуска новостей. В обычном отделении тоже очень полезно хорошо выглядеть, в целом, не только глаза, и это актуально вообще всегда и везде, но в операционных акценты немного другие, и глазки перед сменой лучше накрасить.

2. что хирург требует, о чем хирург просит, и о чем хирург даже не просит, но надо.

Это тонкие этические нюансы, которые чудовищно важно отслеживать. Тон, которым хирург здоровается и пошучивает перед операцией и после операции и тон, которым хирург произносит "Вайкрил Четыре Нуля" или "ирис" или "правый угол" во время операции - это два полярных полюса дихотомии "простая человечность" - "рабочая безликая серьезность". Это мне еще пока сильно везет, что я не наблюдала в качестве второго полюса этой дихотомии "Рабочий Безликий Беспрерывный ор" и "рабочее безликое доведение всего коллектива до белого каления с целою убыстрения и оптимизации командной работы", оные чудеса обещаются мне, когда начну практиковаться на общеполостных операциях, но это будет нескоро. Пока же на правах новенькой я нахожусь на "Легких" и "приятных" операциях, и кавычки с каждым днем теряют актуальность и, в общем, уже не нужны. Пластические операции вроде увеличения груди у какой-нибудь восемнадцатилетней дурочки, и детская хирургия вроде каких-нибудь малюсеньких грыж у годовалых мальчиков - вот что наблюдает начинающая медсестра в операционных, и это операции, действительно, и легкие, и приятные. Приятность обеспечивается как самими врачебными случаями, где практически нет никакой болезни (так, какая-то блажь относительно внешнего вида или маленькая неточность в работы природы, которую так легко исправить), так и личностными и профессиональными качествами хирургов: детские и пластические хирурги отличаются приятностью в общении, и оная приятность просвечивает на обоих полюсах означенной дихотомии, просто надо уметь ее видеть и в тоне "Привет, как Дела", и в тоне "убери эту иглу, я просил маленькую". Так вот. Во время операции обычным, нетребовательным тоном произносится то, что хирург не требует, а просит. Например, если его, хирурга, телефон звонит и ему бы очень хотелось, чтобы нестерильная медсестра посмотрела, кто там его ищет. А бывает еще так: у хирурга першит в горле, он, хирург, мучается, кашляет, но горло не проходит, а до конца операции еще долго и ничем помочь себе он не может, он весь стерильный и прямо сейчас отделяет семянной проток и кровеносные сосуды яичка от просто так лишней ткани, мешающей опусканию оного маленького яичка маленького мальчика из низа живота в положенное место, - не может хирург ничего сделать. Что тогда делает хорошая сестра: она приносит большой стакан воды, открывает стерильную трубочку для отсоса, один конец опускает в воду, другой, подойдя к хирургу со спины и не угрожая нарушить его стерильность, осторожно просовывает хирургу под маску. Хирург водичку пьет и в его глаза возвращается свет и радость жизни. Да, так это происходит. Просто замечательно.

3. не прикасайся к лицу.

В прошлый четверг я впервые "Мылась" на операцию: меня начали учить, как быть стерильной. Первое, что я сделала после четырехминутной нуднейшей обработки рук одноразовой щеточкой со специальным мылом, облачения в стерильный, со всех сторон закрытый халат и натягивания стерильных перчаток - я поправила на лице нестерильную маску, то есть сразу же нарушила свою стерильность и была вынуждена очень осторожно и с помощью двух других медсестер сменить "Загубленную" перчатку. Это непроизвольное движение руки к лицу повторялось еще дважды - и дважды менялись перчатки. Я и не знала, как трудно моему собственному сознанию контролировать то, что делают мои родные руки. Где-то что-то такое похожее со мной происходило, когда-то я уже удивлялась непроизвольности движения, которым я касаюсь своего лица. Вспомнила: это было, когда я ходила в школьную театральную студию и на наши лица накладывали настоящий театральный грим, нам запрещалось касаться лица, а это было непросто. Вот где повторилось.

4. тренажерка - навсегда.

Ничего особенного, просто очередной (приятный особо) детский хирург почему-то поздоровался со мной перед операцией и спросил, как меня зовут. Когда мы таким образом познакомились, он заметил, что знает меня давно по тренажерке. Удивительно, что я его так и не вспомнила. Вот в такие моменты понимаю, насколько все-таки испугана и напряжена во всем этом операционном балагане. Со многими другими знакомыми по тренажерке хирургами обмениваюсь кивками в коридорах, а это очень приятно и в целом так поддерживает.

5. пациент и его страх, семья пациента и ее страх, новенькая операционная медсестра и ее страх.

Одно из ожидаемых отличий операционных от обычных отделений больницы - это то, что общения с пациентом и с его семьей не существует, поскольку во время операции семья ждет в комнате ожиданий, а пациент благополучно спит. Ожидание оправдалось лишь частично: до начала операции, прежде чем пациент благополучно засыпает и интубируется, общенияс ним и с его семьей хватает на всех. Страха там много, причем страха надрывного такого, когда им кажется, что если они сейчас не надавят как-нибудь, не подчеркнут что-нибудь особо, не покажут себя значимыми и крутыми, то мы плохо будем работать и вообще все пропало. Страх очень понятный, поскольку если мы плохо работаем, то в худшем случае пациент умирает. Чем хороша детская хирургия: один из родителей обычно одевает хирургический халат и проходит вместе с пациентиком в операционные, чтобы малыш видел мамино/папино лицо и ощущал на себе мамину/папину руку, пока над ним возятся разные другие чужие лица и пока его лапают разные другие чужие руки. Родитель, заходящий с пациентом в операционные, обычно испытывает совсем другой страх, страх тихий, затаенный, запрятанный, он боится бояться, чтобы маленький сам не испугался. Когда малыш засыпает и родитель выпроваживается в комнату ожидания, это уже просто тишина, тишина, они уже боятся даже думать, и это тоже понятно. А вот взрослые детки очень взрослых пациентов в общении менее приятные, и не только перед операциями, но и во время: сестрам нужно время от времени выходить в комнату ожидания и сообщать, что и как происходит в операционных, и там навязчиво - настойчивого страха семей можно наесться вдоволь. Этого я пока еще всерьез не хлебнула, это тоже будет потом. Но иметь дело со страхом пациента и его семьи в операционной приходится. И со своим личным страхом сделать что-то не то и кого-нибудь ненароком убить - тоже.

6. неужели вообще никакого отвращения?

Операционная - это много такого, от чего многих выворачивает, что многим кажется мерзким, жутким, от чего иные падают в обмороки. Удивительно, насколько на меня это не действует. Одна медсестричка, во время операции по пересадке кожи одному малышу, с здоровых ножек и спинки на обожженные ручки и грудь, призналась, что ей, в общем, все нипочем, но вот аппарат по срезанию кожи делает ей очень и очень плохо. А мне почему-то не делает, то есть первый раз было страшновато, как это так таким широченным электрическим ножом по ребенку, но когда увидела, что нож этот действительно безопасен и замечательно точно и тонко все срезает, успокоилась. Даже не знаю, почему я так устроена. Наверное, я просто пугаюсь и выворачиваюсь от других вещей, не от кровищи, и это хорошо в любом случае. Хорошо в любом случае.

Ещё читайте о дневном макияже глаз http://makiyazhglaz.com/vidy-makiyazha-glaz/dnevnoy-makiyazh-glaz