Часть 2. - О - о - ой, а ты видела его глаза?

Видела, нуу? Такие.

Зеленющие, уууу, просто космос! А голос како - ой!

Как ты думаешь, он свободен? Хочу себе такого.

Парня!

Я помотала головой и отошла подальше, чтобы.

Сделать недоступными моему слуху сии томные.

Воздыхания, уже порядком поднадоевшие. Фу - фу -.

Фу, такими быть. И сдался им этот историк, уж.

Больно много о нем говорят. Они хотят себе такого.

Парня. Попробуйте - постарайтесь, лично я наверняка.

Буду умирать со смеху, глядя на процесс завоевания.

Его сердца, план коего в общих чертах я тоже успела.

Уловить. Хотя им - то, сменившим уже парней по.

Двадцать, виднее, наверное.

Я равнодушно вытащила из портфеля геометрию, хоть повторю перед уроком.

- Макарова!

А, нет, не повторю.

- Чего тебе? - Я подняла глаза и уставилась в самое.

Неприятное на свете лицо: ни ванильки, ни.

Безобидный по сравнению с этим чудовищем.

Историк, даже близко к нему не стояли.

- У меня серьезный разговор, - Алина вздернула.

Холеное личико, всем своим видом выказывая.

Пренебрежение.

- Мне не до тебя, не видишь, - я демонстративно.

Помахала учебником перед ее носом, - и вообще, иди - ка ты в туалет, смой пару кубометров своего.

Макияжа, а то того и гляди с лица штукатурка.

Сыпаться начнет.

- Ты напрасно пытаешься меня задеть. Это.

Подростковый комплекс, скоро пройдет. Кушай.

Меньше, и будет тебе счастье. Не надо завидовать, лучше почитай книжку.

Да подростковый комплекс - то может и пройдет, а.

Вот желание убить тебя, моя дорогая, - это, видимо, на всю жизнь. Я злобно покосилась на нее. Даже.

Спорить не хотелось, потому что сколько бы я не.

Убеждала ее, что мне вообще до лампочки, как она.

Выглядит и что на ней надето, она упорно и с.

Завидной настойчивостью продолжала гнуть свое. А.

Бесит меня только ее убежденность, что весь мир.

Просто обязан в эпилептическом припадке.

Восхищения валиться на пол и корчиться в.

Благоговении восторженных судорог при одном ее.

Появлении. В случае если же он этого не делал, то все вокруг.

Непременно именовались злыми завистниками, а.

Место - прогнившим гадюшником. А все потому, что.

Она была моделью и снималась для какого-то там.

Журнала.

- Ты - позор нашего класса, - во всеуслышание.

Она.заявила

- Да с чего ты взяла, дура? Отстань от меня, иди, куда шла.

- Нет, сначала я сделаю тебе выговор. Вчера ты.

Опозорила нас всех перед новым учителем. Он.

Пришел преподавать в этот класс совсем недавно, а.

Ты уже успела крайне отрицательно зарекомендовать.

Весь наш дружный коллектив. Сначала на урок.

Опоздала, потом нахамила, так ты еще и одеваешься.

Постыдно! Ты разве не знала, что по одному ученику.

Судят о целом классе? Позор! Родители бы твои.

Ее слова пресекла звонкая пощечина. Я уже просто не.

Выдержала. Терпеть ее нотации, на которые никаких.

Прав у этой смазливой девчонки не было, еще можно, скрепя сердце. Но на этот раз алина задела слишком.

Больную тему, эти вещи даже произноситься ей не.

Должны были. Поэтому я не жалела о сделанном.

Полушкина тут же согнулась, изображая вселенскую.

Боль. Ее вмиг окружили подхалимы, бросая на меня.

Резко неодобрительные взгляды. А и плевать.

- Алиночка, ты как? Больно тебе, да? - Тут же.

И ее лучшая подруга Викусечка подскочила. - Ничего, пойдем в туалет, ты умоешься. Все пройдет, -.

Успокаивающе заговорила она, - а про эту сволочь.

Мы расскажем классному руководителю. Пусть.

Примет соответствующие меры. Таких надо вообще.

Изолировать от общества. Того и гляди, переубивает.

Всех.

- Ага, - саркастично кивнула я, - пол - Европы уже.

Зарезала, скоро за Африку примусь.

- Я тебе, стерва, после уроков так врежу!

О, и мужская часть подхалимов подоспела. Все могло.

Бы кончиться весьма плачевно, если б не в кои - то.

Веки спасительный звонок на геометрию.

- Да - да, очень по-мужски с твоей стороны. Я вся.

Дрожу от страха, смотри - ка, ты почти заставил меня.

Умолять о пощаде, - с фальшиво - театральной.

Интонацией произнесла я, поднимая сумку с.

Учебниками и направляясь в класс.

Среди общего шума было слышно, как Вика умоляет.

Его подождать до окончания уроков. Весело мне.

Сегодня домой добираться будет. К тому же эти.

Мымры обязательно погребут жаловаться к историку.

Замечательно, ничего не скажешь.

Сразу после геометрии я планировала смыться.

Домой, это по моему расчету было наилучшим.

Решением, потому что теперь мне в любом случае.

Влетит, не все ли равно, за что. А вот нежелательной.

Стычки после уроков, скорее всего, удастся.

Избежать. В конце концов, совру потом учителю, что.

Голова заболела, или еще что-нибудь придумаю.

Дело - то нехитрое.

Но только я направилась к выходу с третьего этажа, как меня кто-то схватил за руку. Я уж было.

Подумала, что идолопоклонники решили перенести.

Свое возмездие во имя луны, пронюхав каким-то.

Образом о моем коварном плане. Однако это.

Наш классный руководитель оказался. Странно, но я.

Даже обрадовалась. По крайней мере, может, мне все.

Еще удастся смыться пораньше, как только он меня.

Отпустит. Прискорбно только, что ему уже настучать.

Успели.

- Разреши поинтересоваться, - историк чуть склонил.

Голову на бок, - ты себя в зеркало видела?

Что? Не настучали?

- В чем дело? - Хмуро осведомилась я, - юбка до.

Колен и выреза вообще нет. Где я успела на этот раз.

Накосячить?

- А что у тебя на голове, ты видела?

- Волосы, представляете, - съязвила я, но историк.

Пропустил шпильку мимо ушей.

- Ты лохматая, как ведьма. Будь добра, приведи.

Себя в порядок. Косу, что ли, заплети.

- Я не умею.

- Попроси подружек.

- Благодаря вашим вчерашним красочным эпитетам.

Таковых не наблюдается, - я отвернулась, собравшись уже уйти, но он открыл дверь кабинета и.

Чуть отступил в сторону.

- Заходи.

Я бы ни за что в жизни не пошла с ним в один.

Кабинет, да еще и когда там не было кроме нас ни.

Души и обстоятельства весьма странные сложились.

Но в конце коридора показались прихвостни Алины, и.

Мне пришлось быстренько заскочить в кабинет.

- Садись, - учитель кивнул на свое кресло.

- Зачем это? - Я непонимающе уставилась на него.

- Расческа есть? Придется мне тебе косу заплести, если уж больше некому. В таком виде нельзя.

Разгуливать по школе, это серьезное заведение.

Сколько раз повторять?

Я молча села и подала ему расческу.

Историк не спеша перебирал мои волосы, а я даже.

Осведомиться не удосужилась, как он собирается мне.

Косу заплетать, если резинки все равно нет. Учитель.

Тем временем достал из ящика стола какую-то.

Красную ленту и вплел в мои волосы. Я внимательно, насколько это было возможно, наблюдала за его.

Неторопливыми действиями. Не сказать, что я.

Просто кайф от этого ловила, но мне нравилось, когда кто-нибудь меня расчесывал. В случае если это не больно, конечно.- можешь идти, - учитель отступил, давая мне подняться.- Эмм. Спасибо, - я снова сунула расческу в сумку и покосилась на него, - но только завтра все равно снова лохматая буду.- придется научиться ухаживать за своими волосами, - вздохнул историк, - если помощь понадобится, приходи. Я кивнула медленно. Что это на него нашло? Странный какой-то. Тут в дверь постучали, и в класс вошла Алина.