Из нас двоих ты более серьёзная, а главное, у тебя с чувством собственного достоинства куда лучше, чем у меня.

Ты гордая, независимая и любишь простор вокруг себя – это общее. Ты часто замечаешь, что, если на наших латышских лицах ничего не нарисовать, нас не будет видно. Но наши пра велели краситься так, чтобы макияж не был заметен (моветон) , но чтобы ни один мотылёк на улице не заметил, что мы устали, бледны и лица-то нет. Латышского. Ты говоришь, что я похожа на твоего отца, которого ты любишь до сих пор, хотя потеряла его, будучи маленькой девочкой. Ты веришь в меня и мои таланты, потому что он был очень одарённым человеком. Ты родилась в столице нашей Родины, росла в Абхазии, и, будучи тощим цыплёнком-золотой медалисткой, умудрилась вырасти в ликвидатора Чаэс, которому есть что рассказать, но надо ли… Ты много лет посвятила любимой науке, но та самая Родина, в столице которой ты родилась, мало чем тебя порадовала, переписав министерские буквы с Минприроды на Минресурсов. Ты умеешь принимать англичан, японцев, американцев, сама являясь учёным и кулинаром в одном том самом лице – с красивыми голубыми глазами. А ещё ты знаешь о Байкале столько, сколько не знает ни один «зелёный», какого бы цвета ни были его глаза. Благодаря тебе мы на телевидении придумали термин «мониторировать» и умеем подвергать обструкции всякого, кто нас эпатирует. А я, как и ты, как и твой папа и наши легендарные пра, умею стремиться делать то, что делаю, хотя бы хорошо. А в идеале – в идеале. Кстати, ты совершенно не умеешь печь оладушки. А я – готовить сациви, не к ночи помянут… Ты сильная, красивая, достойная и – с тобой интересно. И пусть так будет всегда. По крайней мере, пока мы с тобой ещё не разучились рисовать на наших лицах так, как учили пра. С Днём рождения, мама.