Глава 38. Приключения русских в Италии.

— Посмотри, что я принес!
Я нехотя поднял на него глаза…

Печенька выпала из рук, свалилась на пол. Молоко разлилось по столу…
— Видно, и тебе оно понравилось! – ехидно хохотнул учитель.
— И… что это?
— Платье. Разве не похоже?
— Я понял, что это платье… Зачем ты его притащил?
— Как «зачем»? Тебе я его принес.
— Это что, подарок парню на семнадцатилетие!
— Нет, конечно. Я просто хотел исполнить твою мечту.
— Что-то я не припоминаю, что хотел стать трансвеститом… — подозрительно протянул я.
— Я не про это. Ты ведь сам хотел гулять со мной, держась за руки… но боялся косых взглядов. Я ведь прав?
— Ну… прав, — согласился я, но тут же воспротивился: — Но это не значит, что я буду переодеваться в это!
Тем более, это платье было самого ужасного цвета – розового. Да и похоже больше на платье принцесс из мультиков: до линии завышенной талии оно прилегало, а низ расширялся. Юбка была очень уж пышной, с прозрачной блестящей тканью поверх. Каждый её уровень украшался белыми рюшками и розовыми бантиками. Рукава больше были похоже на плащ, почти прозрачные, но тоже розоватые и поблескивающие, доходили почти до колен.
— Вот смотри, — учитель начал перечислять «достоинства» платья: — Оно длинное, не будет видно твоих ног, да и на улице не жарко. Полупрозрачные рукава будут скрывать твои руки. Туфли я купил даже не на высоком каблуке!
— Ну, спасибо! – саркастически поклонился я.
— Давай одеваться! – учитель махнул платьем.
— Ну, уж нет! – я стал отходить назад. – Это уже слишком!
— А как же походить на улице, держась за руки?
— В-вот сам платье и надевай!
— Увы, я не подхожу по комплекции. Не капризничай, Соколов, тебе уже 17 лет.
— Вот именно! Подарил бы мне что-нибудь…
— Это не подарок, я уже сказал. Просто так погуляем вместе. Разве ты не хотел этого?
На самом деле, я задумался. Ведь так хотелось держать его за руку… Ладони бы прижимались друг к дружке, пальцы сплетались…
— Или ты уже расхотел? Так славно посидеть на скамейке, поцеловаться… И никто не воспринял бы это как-то неправильно… — говорил учитель, чертов змей-искуситель.
— Ладно. – Я уселся на кровать.
Александр Андреевич, видимо, не ожидал, что я так быстро соглашусь – его рот приоткрылся.
— Возрадуйся, что я у тебя такой хороший! На что готов ради какой-то хрени!
Учитель улыбнулся:
— Зато мы хорошо проведем время, — сказал он, усаживаясь передо мной, доставая ещё и полупрозрачные розовые чулки.
— Издеваешься, что ли! – я хотел всё-таки принять попытки к побегу, но Александр Андреевич уже стянул с меня носок и грозно предупреждающе глянул. Розовый чулок аккуратно сложился в его руках – так удобнее надевать.
— Носочек вытяни, — не без иронии произнес он, смотря на насупившегося меня, который всё равно подчинился.
Учитель хотел надеть полупрозрачную материю, но остановился. Отложил её и нежно провел по стопе, прикоснувшись губами к пальчикам ноги. Я чуть дернулся, настороженно посмотрев на англичанина: что он задумал? Но учителю, похоже, ничего не надо было, он просто стал медленно покрывать поцелуями не маленькую, не девчачью, но всё равно довольно аккуратную ножку. Я всё краснел, сжимался и снова краснел. Как это было приятно… И так мило.
— Н-ну хватит… или мы вообще не выйдем.
Александр Андреевич последний раз чмокнул пальчики и, наконец, натянул на ногу тонкий чулок, осторожно растянув чуть выше, чем колено, закончившийся кружевной полоской и маленьким бантиком с наружной стороны. Я покраснел ещё гуще, англичанин же был доволен и надел второй.
— Может, наденешь джоки? – поинтересовался он.
— Нет! – сразу же ответил я. Это извращенство ещё на себя напяливать! Ну, уж, дудки!
— А что, под юбкой в семейниках будешь?
— А кто мне туда заглядывать будет?
— Я. — Сказал учитель, тоном, как если б он говорил «дважды два – четыре».
— Всё равно, — пробурчал я, ну, а англичанин всё-таки решил с этим не спорить.
Потом наступила очередь платья для принцесс. С шипениями и проклятьями, но оно было надето. Легкий платок служил прикрытием для моего кадыка. Потом ещё оказалось, что и парик нужен. Таким образом, я стал блондинкой с завитыми волосами, доходящими почти до груди и вплетенным розовым кружевным ободком с бантиком слева. Макияж на девушках, а уж тем более на парнях, Александр Андреевич не любил, поэтому с лицом ничего не делали. Розовые туфельки и – вуа-ля! образ готов. Перед учителем стояла немного мужиковатая, но вполне себе девочка.
— Только не говори «А девкой был бы краше»… — недовольно пробурчал я.
— И не скажу. Парнем ты мне нравишься куда больше.
— Так зачем этот маскарад! – взвыл я, уже собираясь сорвать с себя девчачью одежду, но неожиданное прикосновение к руке отвлекло.
Англичанин галантно поцеловал ручку «леди» и нежно её взял в свою.
— Для этого. Разве нет?
Гневные мысли каким-то непонятным образом испарились из моей головы, остались только мысли о любимом. Поэтому я в ответ только сомкнул пальчики на руке учителя.
Мы вышли на улицу. Казалось: молодой парень в белой рубашке и темных джинсах, с рюкзаком для фотоаппарата, а с ним – красивая девушка, чем-то напоминающая либо лолиту, либо принцессу из диснеевских мультиков. Но я-то знал, как оно всё на самом деле! Поэтому сначала смущался вот так идти. А потом ничего, смирился.
На небе, голубом, как наша парочка, медленно плыли пушистые облака, между ними то и дело мелькало солнышко, ещё не сильно припекающее, но уже слепящее глаза своим блеском.
— Куда сегодня хочешь? Только твои желания, принцесса.
— Отлично. Первое – не называй меня так.
— Как скажешь, малышка.
— Опять издеваешься!
— Больше не буду, — хихикнув, пообещал учитель. – Так куда идем?
— Сначала гулять. – Заявил я. – На Испанскую площадь.
Да, туда же, где я недавно отдернул свою руку. Всё было стыдно за тот раз, я хотел как-то это… исправить? И вот снова вытянутая площадь, не броские, но милые домишки. Но на этот раз наши пальцы переплетены, мы прижимаемся друг к другу. А теперь и… целуемся. И никто не обращает внимания, только некоторые скользят взглядом, не выражающим никакого негатива или отвращения.
— Так лучше? – прошептал мне в самые губы учитель.
— Значительно… — мои щечки покраснели, никаких румян не надо. А Александр Андреевич, кажется, этому умилился, стал быстро и беспорядочно зацеловывать моё лицо, отчего я только пуще краснел.
— Х-хва… Алек…
Учитель прижал меня к себе.
— А мы ещё не были на Вилле Боргезе, — тихо сказал он. – Такую красоту нельзя пропустить.
— Пойдем, — прошептал я, разморенный объятиями.

— Вилла Боргезе, — рассказывал мне учитель, — ладншафтный парк, большая его часть выполнена в английском стиле, имеет несколько зданий-музеев. Он создан кардиналом Кафарелли Боргезе в начале Xvii века, но архитектор Аспруччи полностью перепланировал его в конце XviiI века, а уж Луиджи Канин в начале XIX века придал ему тот вид, какой он имеет сейчас.
Мы прогуливались по живописной территории Виллы: беседки, храмы на берегу чистых озер, красивые цветы, удивительные водяные часы, к которым ведет мосток, красивые фонтаны, увы, пока выключенные из-за сезона. И учитель подвел меня к одному из памятников:
— Кто это? Не смотря на надпись.
Я, так и быть, послушался. Вгляделся в изваянное лицо сидящего на скамье мужчины.
— Пушкин!
— Он самый.
Вот уж не ожидал увидеть в Риме. Но сразу появилась гордость за Россию, ведь это наш великий поэт.
Англичанин повел меня к другому памятнику, ему я удивился не меньше:
— Гоголь!
— Гоголь, как известно, очень любил Италию и особенно Рим. За те девять лет, что он провел здесь, полностью написал «Мертвые души», даже помогал молодым русским художникам, учащимся в Риме. И помимо наших поэтов в этой вилле находятся памятники Гете, Байрона, Виктора Гюго, в общем, собрание великих людей.
Пока мы осматривали все достопримечательности, незаметно пролетело полдня, но мы прошли лишь половину, всё-таки все 80 гектаров топать было сложно, поэтому мы заглянули в часть аттракционов, купили мороженое, мне – клубнично-банановое, Александру Андреевичу – вишневый фруктовый лед. Я облокотился на удобную скамейку, медленно слизывал лакомство с рожка, следил за снующими туда-сюда посетителями. Половина дня Рождения прошло, причем очень успешно… на что же потратить остальную часть?
— Алек… — я поднял на него голову хотел спросить… но все мысли вылетели из головы.
Его язык скользил по вытянутому мороженому, оно погружалось в рот учителя, его губы так плотно обхватывали лакомство, на них оставался сладкий сок. А потом мороженое выскальзывало изо рта англичанина, снова входило… Я, спохватившись, отвернулся. Сердце отбивало бешеный ритм, дыхание участилось, а внизу живота заныло. Я зажмурился, пытаясь отбить приходящее возбуждение, как услышал голос:
— Дай-ка. – Александр Андреевич притянул мою руку к себе и слизнул немного мороженого с рожка. – Ммм… а моё попробуй.
Ну, уж нет! Я знаю, что значит эта твоя ухмылочка! Я вскочил и требующе протянул учителю руку:
— Денег, пожалуйста, — сказал я на итальянском. – Хочу воды.
Англичанин протянул нужную сумму, я же в ближайшей палатке купил воду из холодильника. Прям возгордился, ведь попросил итальянца на его языке, и он понял! Женским голосом попросил, кстати, так что я ещё и актер. Какой я молодчинка. Я глотнул холодной воды, которая вместе с мороженым создала «айс-эффект», и мысли о сосущем… просто сосущем мороженое англичанине уже не так ярко отпечатывалась в моем мозгу. Что-то мне подсказывало, что он не просто так выбрал фруктовый лед…
— Мур-р-р, — вдруг раздалось у меня над ухом.
Я аж заорал своим обычным голосом, что на меня вылупились мимо проходившие детишки. Мальчишка и девчонка так и замерли, вылупившись на меня.
— Что? Злобный тролль, — я кивнул на учителя, — заколдовал принцессу, и теперь она – мужик.
Ооо, похоже их впечатлил мой итальянский! Вон, даже поверили, посмотрели на Александра Андреевича, как на монстра из унитаза.
— Пошли, — на русском прошипел мне на ухо учитель, утягивая за собой.
— Спасите! Спасите! Он хочет увести меня в своё логово в коллекторе!
Ну вот, что ж детишки расплакались? Они выручать меня должны были!
А «тролль» потащил меня обратно к скамейке.
— Вот, ты заставил мелочь плакать. Бессердечный, — пробурчал он.
— А нечего было превращать принца в принцессу.
— Принц ты мой, — усмехнулся учитель, резко прижав меня к себе. – Может, продолжим программу дня?
— А есть программа?
— Ну, — он отошел от меня, поклонился как настоящий аристократ. – Приглашаю Вас в ресторан, синьор? Или синьорина?
— Для Вас – синьор, — поднял я носик и положил ладошку в протянутую руку.
— Пойдемте, такси ждёт у входа.