- Я не отчаиваюсь, милый - сказала она продолжая месить тесто.

09.10.2016 в 05:23

В последние месяцы она уделяла все свое свободное время сопротивлению и помощи повстанцам. - Да, сейчас тяжело, и нас преследуют, убивают, калечат. Но я все равно знаю что победа будет за нами.
Серж смотрел на эту женщину и думал о том через что ей приходится проходить каждый день. Просыпаться до восхода солнца, чтобы накормить нелюбимого мужа завтраком, удержавшись от искушения подкинуть ему туда битого стекла или яда, проводить его на работу, на которой он вновь будет ломать жизни дорогих ей свободных людей не согласных жить по законам преступников диктующих их сверху в очередном припадке безумия. Будить и провожать в школу детей, из которых уже растут такие же монстры как и их отец. Ни у кого не может возникнуть сомнения в Элоизе, в ее любви к детям и добросердии. Но те кто действительно ее знают, прекрансо понимают, что если бы не ответственность перед людьми сопротивления, то и детей ждал бы стеклянный завтрак или последняя чашка чая.
Но Элоиза умудрялась мастерски прятать свои истинные чувства под личиной доброй толстой сердобольной женщины.
И вот отправив свое потомство в школу, она принималась наносить на свою кожу слои пудры, красить губы и глаза, рисовать брови и собирать волосы в тугой пучок на макушке. После всех этих процедур она надевала желтое пальто, коричневые сапоги и отправлялась на работу - лечить чинуш, богачей и прочих злодеев (таковыми их считала Элоиза.
И вот после долгого дня в больнице, после часов ужимок и киваний перед "Начальниками Начальников", после лицезрения этого снобизма и двуличия, переодевшись уходила через задний вход с работы.
Постоянно оглядываясь и находясь в напряжении, пробираясь через темные улочки она шла к подвалу старой школы на подпольную кухню. На ту самую кухню где стояла сейчас.
Первым делом смыв с лица макияж и распустив волосы она принималась вместе с другими женщинами убирать всю грязь что оставляли после себя школьные повара, драять вытяжку, чистить печи, перемывать всю посуду, параллельно обласкав ребятишек пришедших женщин и детей погибших ополченцев. Далее она укладывала волосы, надевала сеточку и принималась готовить. Элоизе всегда поручали месить тесто для хлеба, это у нее получалось лучше чем у кого либо, хоть и было очень тяжело для утсавшей за целый день женщины.
Но по тому как легко и непринужденно она это делала, с особым энтузиазмом, постоянно обмениваясь шуточками с другими, хохоча до упаду, становилось понятно, что только здесь она ощущает себя живой, ощущает себя человеком.
Мог ли Серж сейчас сказать ей, что в этот самый момент, пока она месит тесто, к ничего не подозревающим лидерам сопротивления и их ближайшим соратникам спешат несколько отрядов первоклассных убийц, и что возможно завтра утром она из пересудов коллег узнает, что властям удалось "Убить Сопротивление".
Увидев печаль на его лице, Элоиза спросила:
- Все в порядке, сладенький? Ты сегодня какой то грустный. У тебя что то случилось, может тебе чем помочь?
Серж не отводя взгляда от теста, которое она месила медленно ответил.
- Вряд ли ты сможешь. Помочь. Зато я могу. Помочь тебе и всем. Я должен. И побежал из кухни на улицу.