Давно хотела описать этот типаж, незаслуженно приравниваемый в интернетах то к филологической деве, то к духовно богатой графоманке.
Нет-нет, я поведу речь о настоящих поэтессах, а не о массе тринадцатилетних девочкек, кидающихся описывать в бложиках (в последнее время – в пабликах) свои первые сексуальные фрустрации. Настоящих поэтесс можно пересчитать по пальцам, и каждая из них – особа, приближенная к самой интимной части человеческого организма, то есть, к душе.
Главная проблема поэтесс состоит в том, что осознание мировой скорби приходит к ним раньше, чем они научатся накладывать макияж, а личность у них растет быстрее, чем грудь. В результате складывается печальная картина: снаружи молоденькая нимфа с глазами лани, окутанная духами и туманами, внутри же – сорокалетний мужик с двумя бывшими женами, пустой квартирой, чудовищной ироничностью и разбитым сердцем. Натурально, Довлатов в юбке. Ну и какой, скажите, нормальный мальчик будет встречаться с Довлатовым? Они, мальчики, тонкую душевную организацию просекают на раз и бегут от такого счастья, как от огня, потому что подсознательно чувствуют, что возни будет много, а результат не гарантирован. Те же, у кого нет стыда и совести, просто пользуются поэтессой в своих интересах, а потом исчезают без предварительных звонков и смс. И получают вслед тонны высококачественной поэзии. Но об этом позже.
Хрен разберет, что ей, такой поэтичной, нужно от тебя. И вообще – что ей нужно в принципе? Неизвестность пугает. Женщина, которой нужны от мужчины, к примеру, только деньги, быстро может наскучить, зато с ней все ясно-понятно. Ворчит, ага, придирается к мелочам, ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам. Поэтессе, мать ее растак, нужно духовное родство. Что это за зверь, мало кому удается определить. Поэтесса понимает мир, но мир не понимает ее, отчего она бухает как боцман, дымит как ТЭЦ-5 и одевается как Хелена Бонем Картер, этим только усугубляя ситуацию. Непонятно, с какого бока к этому существу подкатывать. Вдруг она не любит комплименты, как все девочки, а любит, чтобы мужчина встал на руки и прошелся по раскаленным углям. Непонятно, о чем с ней говорить – ты же не читал Бодлера, а она наверняка пожелает знать, что там было на 50й странице. Непонятно, в какое кафе ее вести. Вдруг она вообще не любит кафе, а любит гулять по трамвайным рельсам или охотиться на китов, или, чего доброго, потащит тебя на открытие выставки видеоинсталляций, посвященной проблеме транссексуальности в обществе южных берберов.
Кто-нибудь должен это сказать. Поэтесса просто много чего прочитала и много чего написала. В остальном она не отличается от обычных девочек, любит абсолютно то же, что и все, и ценит в мальчиках банальные качества типа силы, остроумия, внутренней свободы и уверенности в себе.
Поэтому главный лирический герой у поэтессы обычно мудак. Он ее обнимает, целует, заводит за ухо прядь, пьет с ней ночью на кухне и говорит за жизнь. А спит с другой бабой, которая проще и понятнее. Поэтесса об этом знает и все прекрасно осознает, но сделать ничего не может, поэтому что привязалась. И пишет много стихов о том, как бы ей уже перестать привязываться.
В отличие от поэта, который может учиться хоть на сварщика, а работать истопником, поэтесса получает профильное образование, обычно гуманитарное – журналистское или филологическое. И это образование красит ее как никого другого. Поэтесса всегда занята тысячей дел, потому что стрессы и дедлайны поддерживают огонь под ее творческим котелком. Она всегда устала и простужена, и не звонила маме уже месяц. Внутри у нее либо ноябрь, сырость и Питер, либо июнь, гармония, Крымский берег и вино из одуванчиков. Она была бы верная супруга и добродетельная мать, когда бы ни чертовы стихи, что растут из всякого сора, не ведая преград прямо сквозь ее беспокойное сердце. Она вездесучка и пораженщина, и не знает, что со всем этим делать. А стихи пишет, потому что не может не. Стихи эти хороши. Вы так не сможете.
Поэтесса – мой
21: 59: 33
типаж.
(с) просторов сети