Скажу что заболел. Завтра на работу не пойду.

04.01.2014 в 06:23

Отмывая последние столы от разлитого соевого соуса и, столь надоевшего моему нюху, вассаби со столика, находящегося прямо возле окна, невозможно было не думать о плохом. Особенно когда ты один в ресторане, если не считать старую, невзрачную уборщицу, которая постоянно ругала меня за нечистую подошву мох новых, но уже провонявшейся рабочей обуви. Эта компания не могла меня никак веселить и, тем более, прибодрить. С самого утра чувствовал лёгкое недомогание и постоянное вытекание той жёлто-зелёной слизи, которая находится в носу, а в последствии в платке либо же салфетке. Так же угнетал постоянно развязывающийся фартук с гордым логотипом ресторана. Поздороваться, улыбнуться, принять заказ, продублировать заказ, пожелать всего хорошего и как же без *приятного аппетита* в адрес человека, который давно уже перебирает большим пальцем своей руки по телефону или, ещё хуже, -по айфону? Напоминает это, а вернее, в точности передаёт ежедневное передвижение, поведение, жизнь современных людей: познакомиться, улыбнуться, узнать человека, узнать что человек не подходит, хоть он такой же как и ты, и перейти к другому столику. Такая хронология повторяется каждый день с нами, если даже не каждый час.

Но всё же, вернусь к низшим темам.
Доев остатки недоеденного мною дневного риса, в столь неприятной для меня обстановке раздевалики, я пошагал в сторону двери. Ресторан без света и ужасающей, по мнению деректоров-релаксирующей музыки, смотрится замечательно. Успев по дороге к выходу услышать сопутствующие от уборщицы слова: "Не кашляй! "-я чихнул. Чихнул и тут же вдохнул свежий запах улицы, который я не ощущал 12 часов.
Посленовогодний период давал о себе знать: улицы были пусты, редко проезжавшие машины осветляли на мгновение улицу, после чего пространство снова поглащала темнота. Я не стал переодеваться, как я ето делал всегда, и вышел в рабочих штанах, на которых были ярко-выражены пятная лапши и разлитого молочного коктейля на очень волосатого человека, во время обслуживания непосредственно его. Ничуть не жалею, что тогда не взял с собой затычек в уши, тех приспособлений, благодаря которым можно спрятать душу, закрыть глаза, но чтобы твои зрачки были видны всем, благодаря которым можно не услышать самого важного и. возможно, решающего-наушников с бесконечной музыкой. Я слушал дождь, своё же чёркание ногами, слышал как в рюкзаке моём тарабанил судок, в котором я нёс списанный рис с работы, слышал далёкие возгласы тех, кто шёл далеко по той стороне дороги, в конце концов-слушал ничего. Заходя в переход, я мог пойти налево-что привело бы меня в метро, либо же на право-что привело бы меня в один из лучших и дорогих пабов ашего славного города. Выбор между отдыхом и отдыхом с тратой денег был очевиден-тратить деньги лучше чем не тратить их. К слову они у меня были, именно поэтому сев за деревянный столик, я положил бумажник по центру стола, который едва не раскрывался от тех купюр, которые там имели честь лежать. Не подумайте, я не стараюсь похвастаться или же поставить себя выше, всё гораздо грустнее и печальнее.

Когда нам нравится человек, мы узнаём его, каждый факт из его биографии, жизни, каждая мелочь, каждая черта характера, каждая крупинка мировоззрения нам кажется такой глубокой, неповторимой, ну вот просто самой лучше, мы стараемся видеть что-то большее, чем есть на самом деле, мы боимся удостовериться в сказанном. Ведь зачем? мы верим ему, доверяем, обожествляем, не задумываемся, что за маской, чаще всего скрывается дешёвая, обычная, не побоюсь етого слова-пошлая личность. У меня в кошельке были купюры лишь с номерами 1, 2 и 5, не более.
Меня окружала самая что ни на есть, блаженная атмосфера: стул со спинкой, плакаты с моими любимыми футбольными командами, мерцающие новогодние герлянды под потолком, скромно наряженная, для такого места, ёлка, большущий экран, на котором транслировали бессмертный и вечно живой матч Чемпионата Мира по футболу 1992 года между Бразилией и Италией. Всё ето происходило под божественное пение вовсе не божественного с виду человека. Я сел поближе и заказал своё любимое красное сладкое вино. Этот бард был одет совершенно невзрачно: изношенные ботинки, подстрелянные штаны, футболка, на котором трудно было что-либо разобрать из-за протёртости, но было на неё чётко видно год етой футболки, ну или год того, что на етой футболке когда-то было изображено. Было видно, что ета футболка одно из самых дорогих вещей и предметов для него, можно даже сказать это его гордость, если угодно-фетиш. В зале было всего 6 человек, 2 из которых-официанты. С каждой секундой я расслаблялся всё больше и больше. И дело не в вине и не в великолепном матче, а дело в том толстом, бородатом, параллельно пьющем игрателе и исполнителе. Такой игры я не слышал со времён, когда кучерявый был кучерявым, в красных штанах и разорваной книге со словами русских песен под гитару. Его хриплый, но в то же время такой душерздирающий голос, доставал до самых отдалённых нервных окончаний моего организма и даже очень не трезвый человек, который сидел за соседним столиком, при ето громко крича какие-то нелепые высказывания, отходел не то чтобы на второй, на пятый план. В зале было слышно ехо, когда он делал перерывы между песнями, но я ни капли не стыдился хлопать ему. Он поздравлял с новым годом всех присутствующий очень просто, но в тоже время так правильно: "добра вам". Ведь что может быть лучше? Будет добро-будешь добрым, будешь добрым-будут люди добрыми, будут люди добрыми-будут люди счастливыми, будут счастливыми -станут вечными. Чарующая атмосфера поглотила меня, при етом про вино я и думать не хотел, да и не нужно оно мне уже было, когда тут издаётся моя любимая хриплость Шевчука, ранее невоспринимаемые композиции Чайфа и как же без старого доброго Васильева. Толстяк не жалел ни колонки, ни микрофон, ни бармена, у которого на кепке была отчётливо видна эмблема NY. Муравьи решили поселиться во мне, не спросив разрешения у меня. Лишь официантка смогла не на долго их выгнать с меня, попросив рассчитаться за вино. Больше всего я не хотел уходить от туда, но время заставляло думать иначе, вернее не думать, а переубеждать. У меня дрожали ноги, я почему-то, на тот момент был на столько горд за себя, за того толстяка, за официантку, за всех присутствующих, к тому же итальянцы забили-ну что может быть лучше? Но всё же пришлось уйти из этого рая и спуститься, уже не на столько, тусклое и мрачное метро. Оно мне казалось совершенно другим: и лампы вдоль ескалатора казались светлее и люди были бодры, несмотря на позднее время, и даже макияж жетонодавальщицы мне показался просто бесподобным.

Ето был замечательный день, несмотря на опоздание, на хворь, на морщинистую, ужасную уборщицу, на унитаз без сидушки, на недоконца прожаренную курицу, за которую мне потом хорошенько высказали. Толстяк сделал мой день и дай Бог, чтобы я завтра проснулся со словами
У тебя на полке -
Плюшевый мишка и заяц в футболке.
Ты давно когда-то
Ранним утром их нашла под елкой.
А за старым шкафом -
Портфель без ручки и летняя шляпа.
Кто-то хитрый и большой
Наблюдает за тобой.