Глава 37. Не было бы счастья, да несчастье помогло или подарок судьбы.

Мы не заметили, как доехали. В Домбае наша группа очутилась в 7 утра. Не скрою, после долгой поездки ныли кости, и хотелось спать. Но последнее как рукой сняло, когда мы, нагруженные сумками и чемоданами, вышли из автобуса. Кислородный коктейль, который можно найти только в горах, бодрил неимоверно. Я тут же пожалела, что живу на равнине, с загазованной атмосферой и бешеным темпом жизни.

Оксанка занималась расселением туристов, а нас встретил ее отец, низкий коренастый, и в противоположность своей дочке, темноволосый:
- Здравствуйте, дорогие гости! – с улыбкой поздоровался он. – Вовка, это твоя невеста?
В отличие от своей дочери он не ходил вокруг да около, а спрашивал прямо.
Я покраснела… Вовка замялся. Хозяин истолковал это по-своему, рассмеялся.
- Ну, чего вы? Ладная девушка, красивая!
- Спасибо, - я вновь приняла окраску помидора.
Мужчины пожали друг другу руки.
- Пойдем, я покажу ваш номер!
И мы поднялись за Русланом Николаевичем наверх. Нам досталась очень милая комната, оклеенная обоями песочного цвета, с непонятным геометрическим рисунком. Окна были завешены прозрачным тюлем, а сверху - желтыми шторами. Самое классное - в номере оказалась ванная комната.
- Располагайтесь! Если что надо, ты знаешь, где найти меня или Татьяну, – гостеприимно предложил Руслан Николаевич.
- А кто такая Татьяна? – спросила я, когда хозяин ушел.
- Это его жена, Оксанкина мама, - ответил Вова, открывая свой чемодан. – Руслан, Татьяна и мои родители учились в одном институте. Руслан из местных, карачаевец. Ему приглянулась светловолосая Татьяна. Они начали встречаться, хотели пожениться. Но ее родители были против. После защиты диплома Руслан украл девушку и увез сюда.
- Даа, романтическая история! Родители смирились?
- Ага, - улыбнулся Володя. – И простили. В Оксанке души не чают.
Все, конечно, хорошо, но вот одно обстоятельство меня очень сильно беспокоило. Я была прямо в замешательстве. И оно не укрылось от Вовки.
- Ксюш, а чего ты такая озадаченная?
- Вовка, а что же делать? В номере одна кровать! – растерянно смотрела я на друга.
- Ксюх, ты чего! Думаешь, я к тебе буду приставать? – расхохотался Володька.
- А что? – вдруг обиделась я. – Я даже очень ничего!
- Не спорю! А я даже очень джентльмен! - в тон ответил друг и серьезно посмотрел на меня. – Переживем, как-нибудь…
Странно, но его «как-нибудь» и «джентльмен» оставили неприятный осадок. Я прислушалась к себе. Неужели со мной случилась старая, как мир ситуация: я влюбилась в собственного друга? Не может быть. Спишем просто на то, что играют гормоны… Конечно, нельзя сбрасывать с чаши весов и мужскую привлекательность Владимира.
- Ксюш, ты чего? Обиделась? – Вовка внимательно наблюдал, как я с отсутствующим видом распаковываю вещи.
- Нет, Вовчик, все в порядке! - тряхнула я головой. – Давай поторопимся, а то экскурсия начнется через полчаса!
- Не суетись, кнопка! – улыбнулся Вовка и погладил меня по волосам. – Успеем.
У меня мурашки пробежали по спине от этого прикосновения.
Блин, как в женских романах. Смешно.
Я подправила макияж, намазалась солнцезащитным кремом, потребовала, чтобы и Вова последовал моему примеру. Мол, не хочу я на отдыхе изображать медсестру и лечить твои ожоги.
Денек выдался солнечный. Снег на вершинах гор играл и переливался на свету. Свежий воздух приятно оживлял, заставлял дышать полной грудью и радоваться каждой минутке жизни. С моих губ не сходила улыбка. Вовка то и дело щелкал фотоаппаратом, пытаясь запечатлеть меня во всех ракурсах. Экскурсовод увлеченно рассказывала об истории Домбая…
Мне же не терпелось «пойти в горы». Вскоре мое желание сбылось. И мы направились кто пешком, а кто на канатке на русскую поляну. Маршрут, вроде бы, легкий… На первый взгляд. А на второй: скользкие камни, лед. В общем, оступиться и сломать себе что-нибудь – раз плюнуть. До русской поляны добрались без травм, полюбовались на «камень Высоцкого». Пофоткались, а вот обратно…
Как ни уговаривал меня Вовка спуститься на канатке, я побоялась.
«Лучше пешком! »- твердила я. «Я боюсь! »
Он поднял руки в знак поражения:
« Пешком, так пешком! Только смотри внимательно под ноги! »
Моей осторожности и внимательности хватило ровно на половину пути. А потом я не совсем удачно поставила ногу. Вернее, совсем неудачно! И, как корова на льду, грохнулась на землю, громко закричав при этом.
Вовка, да и все экскурсанты бросились ко мне. На глазах у Ксении Волковой появились слезы. От жгучей боли и от обиды за собственную неловкость.
- Так, Ксюша, спокойно! - не растерялся Вова и дал мне руку. – Опирайся на меня, и медленно пойдем.
Он приобнял меня, и мы двинулись. Нога нестерпимо болела. В голове кружилось словосочетание: «Испорченный отдых! »
- Кнопка, вот увидишь, все будет нормально! – приговаривал он. – Вытри слезы.
В общем, когда мы добрались до нашего номера, я изнемогала от усталости.
- Вот, сейчас девочка пойдет в душ, а потом спатки, она устала! - разговаривал со мной, как с малышкой Владимир.
Кое-как с грехом пополам помывшись, я доковыляла до кровати. Вовка уже постелил мне.
- Ныряй, Ксю! А я позабочусь об ужине! – улыбнулся он.
- Ужин в постель инвалиду? – сострила я.
- Да, сейчас ты поужинаешь, потом я приведу сюда доктора, чтобы удостовериться, что ты себе ничего не сломала.
- Может, не надо? – скривилась я.
- Надо, Федя, надо! – проговорил он и пошел за едой. Я осталась в гордом, скорее жалком одиночестве. Вот – те и отдых. Вечно со мной происходят странные вещи. Ходячее невезение. И Володька не отдохнет. По ходу, фраза о медсестре истолкована Вселенной с точностью до наоборот.
Есть совершенно не хотелось. Но мой изверг-друг заставил меня проглотить несколько ложек плова, закусить все это хичином и запить чаем.
- Буду круглая! – капризничала я.
- Хорошего человека много не бывает! – отшучивался Вова.
Потом пришел доктор. И миллиметр за миллиметром ощупал мою левую конечность.
- Ну, судя по всему, вывих. Я пропишу вам компрессы с мазью и массаж. Думаю, ваш муж справится с этим, - проговорил старый карачаевец.
Я покраснела. Вовка откровенно забавлялся. Муж, как же…
«Муж» проводил с серьезным видом врача, и мы оба прыснули со смеха – до того абсурдным было предположение.
- Ладно, Ксюш, тебе надо бы поспать, а то выдохлась вся! – вдруг сделался серьезным Вовка.
- А ты куда, на дискотеку? Девушек клеить? – подколола я его.
- Ксюха, а уж не ревнуешь ли ты меня часом? – усмехнулся мой друг.
- Нет! – проговорила я и зарылась в одеяло, которое, кстати, было одно на двоих.
- Ксю, если хочешь, я пойду, объясню ситуацию хозяину, попрошу матрас, белье и лягу на полу! – вдруг предложил Володька.
- Ты чего? – чуть ли не покрутила пальцем у виска я. – Ложись, я тоже обещаю не приставать. Или ты не уверен в себе?
Вовка опустил взгляд… Но тут же нашелся:
- Да как-то непривычно!
- Зато тепло! – подмигнула я.
Володька погасил свет и робко, нерешительно прилег на кровать.
Мне не спалось. Нога ныла, близость моего «отражения» волновала меня. Я ворочалась с бока на бок, считала по детской привычке баранов, но тщетно…
- Ксюш, ты не спишь? – прошептал Вовка. – Нога болит?
- Немного, - откликнулась я.
- Давай сделаю массаж? – спросил Володя. Некстати припомнился Сабельников.
«Нашла, с кем сравнивать! Он Вовке и в подметки не годится! »
Конечно, от такого предложения я отказаться не могла, но со страхом думала, что случится, когда его руки коснутся моего тела.
- Спасибо, было бы неплохо, - деревянным голосом натянуто поблагодарила я.
Вова тихо рассмеялся, взял мою многострадальную конечность и начал бережно массировать. Боль постепенно уходила.
- Хочешь, спинку разомну? – шутливо спросил мой друг, включая лампу на прикроватной тумбочке.
- Вовка! – погрозила ему пальцем я. - А впрочем, спина тоже побаливает, поэтому не откажусь.
- Какая гладкая у тебя кожа! - восхищенно присвистнул он. – Как атлас. И это прозвучало как констатация факта, а не как пошлый комплимент.
Руки плавно скользили, больше гладили, чем массировали. Потом к ним присоединились губы. Легкие, почти невесомые поцелуи.
- Воо-ва! - простонала я.
- Перестать? Одно твое слово, и все будет, как прежде!
- Не надо, - прошептала я. - Это безумие, но я хочу…
- Чего, маленькая? – с этими словами Владимир легко, без усилий перевернул меня на спину и начал целовать глаза, щеки, губы.
- Ты угадал! – улыбнулась я.
А дальше… Дальше слова были не нужны. Я растворилась. В потоке прикосновений, ощущений, водопаде ласковых слов. Я не знала, что так бывает. Куда только делась наблюдательная язвительная Ксюша? В Вовкиных объятьях лежала совсем другая девушка: податливая, отзывчивая, страстная… Я купалась в ощущении законченности. Два паззла сложились вместе, и мой мир стал целостным и гармоничным. Завершенная художником картина.
- Господи! - выдохнула я, вернувшись из рая плотских ощущений в реальность. – Хотя, секс и религия не сочетаются…
- Богиня филологических наук, расслабься! – Вовка жестом собственника обнял меня.
- Расслабишься тут! - делано проворчала я, устраиваясь поудобнее. – Кто-то обещал не приставать! - лукаво пригрозила я.
- Да я бы был идиотом, если бы не поддался твоим чарам, обольстительница! - рассмеялся Володя. – Мне во время прогулок стольких трудов стоило не поцеловать тебя, Ксюшенька…
- А я до последнего гнала от себя мысль, что… - Я осеклась. Не пристало девушке признаваться первой.
- Что? – он приподнял ласково мой подбородок и заглянул мне в глаза.
- Ничего! - покраснела я.
- А я давно понял, что люблю. И ждал, когда ты это поймешь.
Я покраснела и спрятала свое лицо на его груди.
- Молчание – знак согласия! – удовлетворенно проговорил Вова с шутливой интонацией.
Я подняла глаза и едва заметно кивнула.
- Любовь, конечно, окрыляет, но тебе надо поспать! Все серьезные разговоры оставим на завтра, – продолжил он, бережно укрывая меня.
Я по-прежнему молчала. В легком шоке от произошедшего. Как-то слишком много всего: Домбай, вывих, секс с лучшим другом. Или уже не другом? Впрочем, любовь забирает не только разум, но и силы. Об этом я подумаю завтра, кто он мне.
- Ты прав, - улыбнулась я. - Утро вечера мудренее. Но мне было очень хорошо с тобой!
- И мне, солнышко! – обнял он меня. - Я о тебе мечтал с самого знакомства. Давай, засыпай, моя хорошая! От этих простых слов стало так спокойно на душе, так легко, как в детстве.