История необыкновенной любви.

Часть 5

В отличие от Ромы, Дима не стал прибегать к хитростям и ухищрениям. Рома не боялся встретиться с мамой любимого, он был уверен в том, что такое чудо не могло вырасти у плохой матери. Новость о том, что мама любимого с ним хочет познакомиться, он воспринял спокойно.

- Может, познакомимся семьями, позовём Эрика, чтобы твоя мама могла составить мнение о нас обоих?

- А он согласится?

- Думаю, да; он же видит, что у нас всё серьёзно.

Эти слова приятно удивили Диму. Со свойственной ему неуверенностью он каждую минуту ожидал, что это сон, что он откроет глаза, и окажется, что он всё так же одинок. Он вбил себе в голову, что недостоин такого подарка, как Рома, что наступит день, и тот уйдёт. Успокаивался он только в объятиях любимого. Рома знал о сомнениях друга, но понимал, что его слова будут пустым звуком, надо на деле показывать, что никто, кроме Димы, ему не нужен и что сам он уже не сможет жить без этого парня с чистой душой.

Эрик охотно согласился встретиться с Ольгой, ему было интересно увидеть мать, которая смогла так воспитать сына, что он сам иногда не понимал, а из этого ли он мира. Он привязался к Диме и воспринимал его как второго брата, только этот юноша был более уязвим, а значит, можно за Ромой присматривать одним глазом, а за Димой надо следить обоими глазами.

Ольга предложила всем встретиться в непринуждённой обстановке, устроив пикник в их загородном коттедже. Предложение было с восторгом принято всеми, договорились, что мясо приготовит один из лучших шашлычников Москвы и его привезёт Ольга, а овощи и закуски возьмут на себя ребята. Дима, когда рассказывал про Романа, упомянул, что братья отлично готовят. Но в последний момент она решила, что на мужчин нельзя положиться в вопросах организации застолья, и прихватила с собой из ресторана овощи, четырёх отменных лобстеров и корзинку, доверху наполненную свежими устрицами. Каково же было её удивление, когда она, приехав позже ребят, увидела в саду великолепно сервированный стол, уставленный различными салатами, вазами с фруктами, соусницами с соусами, которых было, как минимум, десяток.

Ребята в волнении застыли у накрытого стола. Ольга решила сама задать тон дальнейшему общению. Она крайне доброжелательно поздоровалась, сын представил ей Рому и Эрика. Она с нескрываемым восторгом отозвалась о сервировке и обилии закусок и с юмором рассказала о том, как, засомневавшись в их способностях, прихватила с собой всякой снеди, которой им хватит не на один ужин. Она с первого взгляда поняла, что братья отлично воспитаны, что между её сыном и Ромой периодически возникает электрический заряд, как они смотрят друг на друга. Она была довольна первым впечатлением и сразу предложила начать с устриц и лобстеров, так как было жарко и надо было их срочно съесть. Она с удовольствием отметила, что братья без стеснения признались, что никогда не ели ни устриц, ни лобстеров. Рисоваться и пытаться выставлять себя в выгодном свете было не их стилем. За столом воцарилось весёлое оживление, когда Ольга начала учить Эрика и Рому, как надо разделывать лобстеров и как раскрывать раковины с устрицами. Это сразу внесло в разговор непринуждённость, которая сохранилась не только до конца уикэнда, но и в последующие встречи.

Проблем с темами для разговора тоже не было. Ольга первой рассказала о своей жизни, как она осталась одна с маленьким Димой на последнем курсе института, как, окончив вуз, работала поваром, разрываясь между сыном и работой. Как ей помогала соседка, милая старушка, заменившая Диме бабушку - родители Ольги умерли до рождения Димы. Ребята внимательно слушали непростую историю жизни этой с виду элегантной и ухоженной женщины. Братья прониклись уважением к этой сильной женщине и в ответ на откровенность бесхитростно рассказали про то, как потеряли родителей. Рома подробно описал, как Эрик взял на себя ответственность за Рому после трагической гибели родителей, как они познакомились с Алексеем Васильевичем и чем это всё для них обернулось. Когда рассказ был закончен, Ольга дрожащим голосом извинилась и, только убежав в дом, дала волю слезам. Она сталкивалась с чужим горем, но рассказ братьев произвёл на неё неизгладимое впечатление. Она видела, что они не врут, не бравируют, не стараются выставить себя в лучшем свете. Похоже, они сами не понимали, что их жизнь может служить примером того, как в непростых жизненных обстоятельствах можно сохранить самое главное - свою братскую любовь, человеческое достоинство и доброту. Она поняла, что лучше Ромы её сын никогда никого не встретит, и мысленно благословила эту любовь, пообещав себе самой всячески содействовать этому союзу, стать хранительницей этой любви. Она не сомневалась в том, что с Ромой сын будет как за каменной стеной.

Умывшись, восстановив лёгкий макияж, она с улыбкой вернулась к ребятам. Несмотря на все усилия, все, включая сына, поняли, какое впечатление произвёл рассказ братьев на Ольгу. Чтобы как-то разрядить обстановку, Рома потянулся к взятой на всякий случай гитаре, настроил её и обратился к Ольге.

- Есть песня, которую я хочу спеть Вашему сыну.

Голос у Романа был от природы великолепным. Когда-то Эрик пытался отдать брата в музыкальную школу, но преподаватели были уверены в том, что паренёк потеряет голос, и посоветовали дождаться, когда голос перестанет ломаться, а тогда уж заняться развитием таланта юноши. Но подросший и повзрослевший Роман решил продолжить занятия плаванием и пел только в компаниях, иногда для брата. Внимательно, с неподдельной любовью глядя в глаза Димы, юноша запел:

Если однажды горячее солнце 
Станет холодным, как утренний лёд,
Если зима жарким летом вернётся,
И на песок белый снег упадёт,
Если беда, что ничем не измерить,
Рухнет на землю, косою звеня,
Я буду знать всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.  
Я буду знать всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если друзья мои станут врагами 
И в суете продадут за пятак,
Я буду грызть эту землю зубами,
Я буду верить, что это не так.  
Если я буду оборван, как дервиш,
И стану жить, всё на свете кляня,
Я буду знать всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.  
Я буду знать всё равно, что ты веришь,
Я буду знать, что ты любишь меня.

Если погаснут далёкие звёзды,
Высохнет весь мировой океан,
Если спасать этот мир будет поздно,
Он через час превратится в туман.  
Даже уже в раскалённой пустыне,
В той, что когда-то мы звали Земля,
Знаю, что сердце твоё не остынет,
Я буду знать, что ты любишь меня.  
Знаю, что сердце твоё не остынет,
Я буду знать, что ты любишь меня.

И, глядя ангелом с неба на землю,
Выберу нам с тобой место в тепле,
Голосу сердца и разума внемля,
Я упаду, но поближе к тебе.  
И через день, возвратившись сиренью,
Я обниму тебя, кроной шумя,
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня.  
Ты будешь знать, что я твой добрый гений,
Я буду знать, что ты любишь меня.

Когда Рома закончил, в саду повисла тишина. Песня, которую он выбрал, была понятна и ясно выражала его чувства, но надо было обладать даром, чтобы слушатели поверили в искренность его слов. И, судя по их реакции, этот дар у Романа был. Точнее, вместе с ним пело его сердце, и все поняли, что каждое слово в песне обращено к Диме. Даже Эрик был ошарашен искренностью брата. Несмотря на присущую ему застенчивость, Дима не выдержал, подошёл к любимому, нежно поцеловал его и сказал:

- Если бы я умел петь, я бы спел бы эту же песню тебе, родной.

Ольга переглянулась с Эриком, у обоих в глазах стояли слёзы. Они оба понимали, что присутствуют при рождении чувства, которое им даже не снилось.

Ольга тоже не выдержала нахлынувшего на неё урагана чувств, поднялась, обняла Рому и прошептала:

- Вверяю тебе сына. Береги его.

Рома не ответил, но в его взгляде она прочла, что может на него положиться.

Смеркалось, и братья засобирались домой. Ольга увидела, что из глаз сына исчезла радость и счастье, которое минуту назад переполняли их. Она решительно окликнула уже попрощавшихся и направляющихся к своей машине Рому и Эрика.

- Братцы-кролики, у меня в холодильнике полведра маринованного мяса, по-вашему, я должна его сделать, а потом съесть? Что будет с моей фигурой? В доме 4 комнаты, оставайтесь, ведь завтра воскресенье, и не поверю, что у вас есть неотложные дела.

Братья замялись. Эрик спросил:

- А это будет удобно?

- А ты взгляни на несчастное лицо моего сына, и поймёшь, удобно ли их разлучать, пусть даже ненадолго.

- Думаю, это не столько неудобно, сколько жестоко, - Эрик улыбался, эта женщина поражала его всё больше.

- Тогда продолжим вечеринку, а завтра займёмся шашлыком.

Весь вечер и весь следующий день эти впервые встретившиеся люди непринуждённо общались и смеялись. Ольга ещё вечером, поразила всех, когда, на правах хозяйки, размещала на ночлег гостей. Она показала комнату Эрику, потом, развернувшись к Роме и Диме, не выпускавшему руку любимого, просто сказала:

- А ваша комната, молодые люди, в конце коридора.

Дима обнял мать.

- Дуйте спать, влюблённые, и чтобы раньше 12 утра я никого не видела, - она подтолкнула Диму к Роме.

Когда парни остались вдвоём, Рома нежно прильнул губами к губам любимого.

- Боже, какое счастье, что не надо врать и притворяться. У тебя замечательная мама, не всякая решилась бы на такую откровенную поддержку. Наш человек! - всё это Рома говорил, снимая с Димы майку и расстёгивая джинсы.

- А ты боялся!

- Я не боялся. Согласись, ситуация неординарная, трудно ожидать понимания от старшего поколения, - Рома с нежностью смотрел на то, как Дима расстёгивает его рубашку. Ночь обещала быть бурной.