Когда Лекс открыла глаза, вокруг был свет, только свет, чистый, невинный, непорочный.

Она огляделась и опустила глаза, глядя на себя: она была словно одета в мраморно - белый костюм, плотно облегающий ее тело. Создавалось впечатление, что она полностью обнажена, хотя именно так она себя и чувствовала - хрупкая, открытая, девственно - невинная. Она коснулась своих черных волос, мягкой кожи, тела, юного и свежего, словно не было всех этих лет, всего этого времени, старости ….
- Лекс., - послышался тихий шелест за спиной. Обернувшись, девушка увидела Алана и Айзека, таких же нагих и чистых, но не было и намека на смущение: она слишком сильно любила, слишком долго скучала.
- Мальчики., - сорвалось с ее губ, и она бросилась вперед, обхватывая их руками и прижимаясь к ним всем телом, - мальчики … мальчики мои., - шептала она, целуя их нежные лица, ловя губами их улыбки, пока их крепкие, надежные руки обнимали ее, - я … я так скучала … а вы, - она лукаво посмотрела на них, - вы все это время были тут, вместе?
- Как-то так вышло, - кивнул Айзек, сверкая белозубой улыбкой, - кокнулись и оп! - Уже тут, рядышком. А., - он помолчал, кусая губы, - как там мои …?
- Все с ними отлично. Линдси написала книгу, Томас и Джеймс исколесили весь мир. А Чак передал вам привет, - она окинула обоих многозначительным взглядом.
- Да, - нежно усмехнулся Алан, почесав подбородок, - наш самый живучий товарищ.
- Он очень скучает ….
- Мы знаем, ли, знаем., - они помолчали, не зная, радоваться ли им или грустить. Смерть показалась им не такой уж и страшной, как они думали, но в то же время было бы легче, если бы они вместе были. Правда, можно ли желать другу смерти? - Бред какой-то ….
- Я запуталась, - призналась Лекс, тряхнув волосами, - не знаю, что сказать ….
- Может, "Привет"? - Послышалось из-за спины, и друзья, обернувшись, увидели широко ухмыляющегося Брайана, положившего руки на бедра. Девушка ошарашенно приоткрыла рот, задохнувшись от его красоты: чистейшая бледная кожа, блестящие угли глаз, иссиня-черные лохматые волосы, стоящие торчком, мускулистое тело. Он словно сошел со страниц их памяти, такой же молодой и уверенный, как раньше.
- А вот и ты, - фыркнул хандерсон, улыбаясь, - мы уж заждались.
- Да иди ты уже к нему, - ухмыльнулся Айзек, подталкивая девушку вперед. Она же, на негнущихся ногах, подошла к нему и положила руки ему на грудь, не в силах наглядеться на него.
- Ну привет, принцесса, - улыбнулся тот, обнимая ее, - соскучилась?
- Больше жизни., - отозвалась та, едва шевеля губами. Она уткнулась носом в его грудь, вдыхая его знакомый и такой родной запах. Как хорошо ….
- Ну вот и все, как бы., - протянул макклаймен, почесав в затылке.
- Все хорошо, Айз, - улыбнулась Лекс, поворачиваясь к ним, сияя счастливыми глазами, - все хорошо.
- Эй, котенок, - вдруг обратился к ней Брайан, поворачивая ее лицо к себе, - я люблю тебя, - брюнетка замерла, боясь дышать. Она ослышалась? Ей померещилось? Она спит? - Слышишь? Я. люблю. Тебя. Алексис, - твердо повторил брюнет, сжимая ее плечи, глядя ей в глаза.
- А я люблю тебя, - дрожащим от волнения голосом отозвалась она, целуя его, - люблю, люблю, люблю!
- Нам, наверное, пора, - нехотя прервал их счастливый донельзя Алан, широко улыбаясь. Все четверо повернулись в сторону яркого, слепящего их света. Они улыбнулись, переглянувшись, и взялись за руки, глядя вперед. Ведь, когда все вместе, идти хочется только вперед.

- Алексис! Вставай немедленно! Ты и так уже опаздываешь, - громкий крик матери ворвался в разноцветную дымка сна, и я резко открыла глаза. Синий, голубой, желтый. Тысячи потерянных цветов перед глазами замелькали. И шум. Дикий шум с улицы. Да что там, черт возьми, происходит? Вскакиваю и замираю, почувствовав под ногами невероятно мягкий коврик. Что он делает тут? Оглядываясь по сторонам, я подхожу к окну и слегка отодвигаю легкую воздушную занавеску. Как высоко! Этаж двадцатый, не меньше. Двадцать третий", подсказывает подсознание. Но как. Громкий стук каблуков, и в комнату врывается мама. На ней лиловое платье - футляр, туфли на толстом каблуке, темные волосы собраны в аккуратный, замысловатый пучок, на лице - как всегда тонна макияжа, как случается каждый раз, когда она собирается на свидание, - Алексис сидней маллейн! Уже восемь часов, а ты еще не одета! Я не собираюсь ждать тебя вечно! Немедленно оделась! - Ошарашенно пялюсь на нее, не понимая, что она несет, - что ты застыла, как амеба? Одевайся, я сказала! , - И грохоча каблуками, она вышла из комнаты. А я действительно застыла как одноклеточное, стараясь сложить факты. Потом метнулась к двери:

- Мам!
- Что? , - Послышался ее голос где-то издалека.
- Какое сегодня число?
- Тьфу - ты, - выругалась она, - третье сентября, солнышко. Первый день в колледже. Спать надо меньше.
Но я недослушала, закрыв дверь и медленно сползая вниз по ней. Волосы больно цепляются за неровности на дереве, но я даже не обратила на это внимания. Весь мой внутренний мир сейчас вращался, как детские карусели. Едва не ударившись головой, я вскочила и схватила свой телефон. Действительно. 3. 9. 14. Но как такое вообще возможно!
Упала на кровать, пытаясь осознать действительность. Вот она, на ладони. В телефоне нет их номеров, нет их фотографий, их сообщений. Просто их нет. Сон? Но разве такое бывает? Неужели мне приснился этот мой квартет? Нет, господи, нет. Крупные слезы заструились по щекам, сердце сжалось, отказываясь принимать правду.
Неужели они приснились мне? Они. Айзек, раздражающий, порой, своей жизнерадостностью. Чак, достойный искреннего уважения за его преданность и верность. Алан, наша ходячая энциклопедия с невероятно добрым сердцем. И Брайан. Брайан. Брайан. Брайан! Нет! Я заплакала бы в голос, если бы не прикусила губу. Крик и стоны из груди рвались. Нет, пожалуйста, нет. Он не может быть просто сном! Он, просто выбешивающий своим равнодушием и грубостью. Он, ненавидимый порой из-за своей вечной готовности начать и отбить словесную перепалку. Он, чертов придурок с телом, за которое можно убить. Он, дикий извращенец, из-за которого мне постоянно приходится держать свои желания за семью печатями. Он, обладатель самых соблазнительных губ. Он, имеющий глаза цвета плавленного шоколада, в котором я утонула сразу же и больше никогда не выплыву. Он, умеющий обнять так, что ты захочешь задохнуться в его руках. Он, умеющий нажать на ту самую точку, что любая будет готова сделать ради него все, чего бы он не пожелал.
И его нет?
Их нет?
Нет всего, через что мы прошли? Что прожили?
Никогда не было этих вечных подколов и сумасшедших выходок Айзека?
Никогда не было этого успокоительного голоса Чака?
Никогда не было этого милого "Умничанья" Алана?
Никогда не было нашей дружбы, наших праздников, вечеринок?
Именно в это секунду я поняла, что всему пришел конец. Даже пропало желание продолжать что-то делать. Как можно принять реальность, когда во сне ты прожила столько лет? Однако делать нечего … сон и есть сон, но настоящее так жестоко ….

Кое-как одеваюсь и даже не запоминаю дорогу в колледж. Вокруг мелькают дороги, прохожие, магазины, но мой взгляд ни на чем не останавливается. В голове такая каша, что я готова провалиться сквозь землю. Да и в колледже я не смотрю под ноги, плетясь к нужному кабинету, глядя в пол, прижимая к груди сумку. Иногда меня окликает кто-то, но я и не думаю остановиться: а зачем? Мне нет дела до моей реальности, это не моя жизнь. Свою я прожила уже.
Выбираю в классе самую последнюю парту, забиваясь в угол, и утыкаюсь взглядом в парту, собираясь с мыслями. И что дальше? Что делать? Как жить? Как делать шаги в этом мире, если ты уже закончил свой путь?
- Приветик. Новенькая? - Раздается веселый голос из дымки. Вздрагиваю и поднимаю глаза, задыхаясь. Лохматые черные кудри, наглая дружелюбная ухмылка и шоколадные насмешливые глаза, в которых я тону, тону, тону ….

Ещё читайте о темном макияже глаз здесь http://makiyazhglaz.com/vidy-makiyazha-glaz/temnyy-makiyazh-glaz