Около меня сидит и плачет полная девушка, крепко сдавливая маленькую ручку холодного кресла, сжимая зубы, пытаясь быстро ослепнуть, ей больно, а я сижу у окна - это нечестно.
Слева от нас задыхается новый мужчина в новом костюме, быстро набирая сообщение в телефон мокрыми пальцами, всех ослепляют висящие куски солнечного света, мигая радостными рваными огнями бенгальскими.
Издалека на меня смотрит испуганный большой мальчик.
Сильно держась за недавно купленный портфель, который переполнен карандашами и большой бумагой, а из самого большого кармана торчит акварель.
И я такой же пустой, как листы его военного дневника, которые никогда не будут заполнены, где будут лишь пятна и грязные царапины -.
Для письма они уже не будут приспособлены.
Я ничего не слышу, не двигаюсь, не кричу, мою душу вы уже по чайным чашкам не разольете.
И только я один единственный, кто спокоен, в этом падающем с высоты большом самолете.
Все внимательно смотрят на стонущий фюзеляж, дайте ему спокойно по швам расчленится, а я купаюсь в разноцветной реке девушки, у которой течет макияж, пока меня не приютила пыльная больница.
Перед глазами начали мелькать титры.
С новой фамилией оператора и бездарных ленивых актеров, вот и кончается мой никому не нужный мятый рассказ, в котором всегда не хватало заботливых волонтеров.
Я беру ключ и запираю себя в кладовке, и каждый день укрепляю её картонные стены, не трогайте меня, не подходите -.
От всех вас у меня рвутся внутри пересохшие вены.
Я закапываю себя от всех, чтобы не видеть, наматывая скотч на сломавшиеся глаза, этот мир я всегда буду без большого звука ненавидеть, записывая свой крик на страничке браузера.
В моем новом классе звучит стихотворение нового блока, дрожащий голос сыпется на пол, я рисую твой силуэт на пустом металлическом стуле.
С хорошей помощью чернил своих больных лимфоузлов.
От слез людей стены собственного салона стали сырее, чем трубы прогнившего гнилого подвала, через 25 лет сожгут всю бумажную память обо мне, а значит, меня сейчас вообще не существовало.
Луч моей жизни станет прозрачным отрезком, я разлечусь на миллиарды красочных алых конфетти, и закончится время поздних ужинов на табуретке, когда поводом для сна были завядшие на обоях цветы.
Сначала у меня сломается нос, а может нижние кости, под ногами твой дом, завтра его номер напишут газеты, немного волнуюсь - я все-таки зайду к тебе в гости, прости, я не успел купить твои любимые конфеты.