Тема такова: простите меня за всё.

Полуфинал кул - стори батола на хип - хап. ру.

Слегка награфоманил, потому бью на две части.

Часть 1.

Этим вечером в художественной мастерской Уилсона тихо было. Всё потому, что это был вечер пятницы, а мистер Уилсон славился добрым нравом и всех художников, что успели написать за эту неделю для него хотя бы одно полотно - он отпустил пораньше. В пятницу в городе танцы. Впрочем, танцы и в субботу, но разве угодно щеголеватым молодчикам ждать ещё один день, чтобы их руки могли сжать не кисти и мастихины, а женские талию и плечи или чего ещё помягче. Мистер понимал Уилсон это. Он и сам был молод и знал, что после славных выходных и потрудиться в радость. А также знал, что на танцы нужно успевать в числе первых, пока всех видных девиц не расхватали.
Сумерки уже опустились на город, по улицам зажглись фонари, а на городской площади удобно расположился оркестр и лениво репетировал. Вокруг музыкантов столпились дети, увлечённые магией музыки. А рядом с детьми стояла миловидная особа в голубом платье и высматривала кого-то на одной из улиц, ведущих к площади. Вот и появились те, кого она ждала увидеть - группа молодых людей в твидовых тройках, которые шли перешучиваясь и посмеиваясь. Девушка улыбнулась, но, когда художники подошли ближе, улыбка её угасла. Среди них не было билла грейвза. Она окликнула парней:

- Эй, моляры, где же вы забыли Билла?
- О, Сьюзи, привет! - Весело ответил один из них. - Билл так ничего и не написал в этот раз, даже не знаю, не продержит ли его Уилсон до утра. Потанцуешь со мной?
- Думаю, Биллу это не понравится. Впрочем, и мне тоже. Приятного вечера, ребята! Желаю удачи!
И Сьюзен, решив, что Биллу необходима муза, которой она себя скромно считала, направилась в мастерскую.
Билл сидел в окружении пустых мольбертов перед чистым холстом, и хоть сейчас никто не работал, но в мастерской стоял стойкий и приятный запах масляных красок. Билл крутил в руках уголь, которым собирался сделать эскиз на картоне, но в голове его было совершенно пусто. Не совсем так. В голове было предостаточно всего, но при попытке выразить это в рисунке все образы угасали. Скрипнула дверь мастерской и следом за ней раздался гулкий стук каблуков о дубовые половицы. Лысеющий мужчина в чёрной двойке и с пышными седыми усами прошёл через мастерскую и встал слева от Билла, положи руку ему на плечо:
- В чём дело, Билл? Ты здесь один из немногих, у кого действительно есть талант. Какого же черта ты без дела целую неделю сидишь?
- Я … - попытался ответить парень.
- Ты пойдёшь писать портреты, - не дав вставить Биллу слово продолжил мужчина. - Или будешь писать чёртовы натюрморты, с которых мы ничего толком не выручим. Так какого же хрена ты делаешь, объясни мне? Хочешь писать портреты или уже возьмёшься за работу?
- Но я ….
Звонка пощёчина следующее слово в невнятный и глупый звук превратила.
- Пойми пожалуйста, Билл, скоро аукцион и я рассчитывал на твои работы. Чёрт возьми! Да это же в твоих интересах, в конце концов!
Женские каблучки процокали по крыльцу и в дверь мастерской тихо постучались. Мистер Уилсон нахмурился, а Билл произнёс:
- Должно быть, это Сьюзен - моя невеста, мы должны были встретиться на танцах.
Мистер Уилсон смягчился:
- Бог с вами. Я никуда не тороплюсь. Вам час даю. А если ты вдруг покажешь мне достойный эскиз, то так уж и быть - отпущу вас и катитесь к чертям!
С этими словами хозяин мастерской круто повернулся на каблуках, прошёл в свой кабинет, громко захлопнув за собой дверь, а через несколько секунд на стол за дверью шумно приземлилась бутылка скотча и бокал.
Вновь раздал стук в дверь. Билл вскочил, выронив уголь, и помчался к двери.
- Сьюзи! Здравствуй ….
Вместо приветствия Билл очередную пощёчину получил.
- Не мог предупредить, что не закончил работу? - Злобно спросила девушка.
Сьюзен была ослепительно красива, и Билл понял, какую работу ей пришлось проделать со своими волосами, макияжем и прочими женскими штучками, которые могут превратить симпатичную швею в ослепительную красавицу.
Сьюзен невольно улыбнулась, глядя на выражение лица Билла.
- Ладно, прости, вы - художники - странный народ.
Они обнялись и поцеловались.
- Ну, пойдём, покажешь мне, в чём там дело ….
Парень с девушкой прошли к пустому холсту, туго натянутому на подрамник.
- Совсем ничего? За целую неделю? - Удивлённо спросила девица.
- Я ничего не могу придумать. Ничего. Совсем. - Грустно ответил Билл.
- Но ведь ты что-то же чувствуешь? Думаешь о чём-то? Неужели ты не можешь это выразить? Ведь раньше получалось.
- А теперь почему-то не могу. Всё смешалось в голове. Ощущение, будто бы у моих мыслей выбили почву из-под ног и они куда-то падают всё ускоряясь и ускоряясь и никак не приземляются.
Сьюзен серьёзно посмотрела на него и произнесла:
- Возьми в руки карандаш.
Билл повиновался. Сьюзен взяла его свободную руку и положила себе на грудь.
- Чувствуешь? - Спросила она.
Чувствуя, как кровь приливает к низу живота Билл ответил:
- Если ты думаешь, что это поможет мне работать, то ты очень ошибаешься ….
Сьюзен поцеловала его в шею и вновь спросила:
- Чувствуешь?
- Сьюзен, мистер Уилсон сидит в соседней комнате.
- Это ничего. Теперь ты знаешь, чего хочешь? Твои мысли обрели ясность? Сфокусировались?
- Я хочу тебя … - тихо проговорил Билл.
Потом он взглянул на карандаш в своей руке, затем на холст и ощутил поразительную ясность в голове.
Минуту спустя Сьюзен стояла в стороне, а Билл, не замечая её, остервенело выводил линии на холсте. Видя, что Билл отложил карандаш в сторону, и принялся выдавливать на палитру краску из металлических тюбиков, девушка поняла, что добилась своего. Увы, не всего, чего она хотела от этого вечера, но разве мало им ещё предстоит провести вечеров вместе? Сьюзен поцеловала Билла в щёку, которая к вечеру уже стала колючей, и направилась к выходу. Перед тем, как закрыть за собой дверь, она ещё раз взглянула на Билла, который даже не заметил её ухода, грустно улыбнулась и пошла домой.
Мистер Уилсон глаза открыл. Черт бы побрал этот скотч - опять уснул на диване в своём кабинете. Эх, и получит же он опять от жены и дочки. Надо скорее вставать, а то явится прямо сюда. Уилсон тяжело и шумно поднялся, громогласно пустил ветры - есть у него такой утренний обычай, и подошёл к своему столу. Из верхнего выдвижного ящика он достал коробку с сигарами, отщёлкнул гильотиной один конец и подкурил. Выпустив густое облачко дыма Уилсон покинул свой кабинет и замер, оторопело глядя на Билла, стоящего напротив своей работы, которая ещё несколько часов назад была пустым холстом, и клал на неё кистью пастозные мазки.
- Билл, черт тебя подери, это же просто охуенно! - Громко вскрикнул Уилсон.
Потом, вспомнив, кто он сам и кем ему приходится Билл, поправился:
- Чертовски великолепно!
Билл никак не отреагировал на реплику Уилсона, а сам же мастер, зная манеру своего подчинённого, сходил в кабинет за скотчем и стал любоваться его работой.
Через полтора часа Билл обмакнул кисть в льняное масло, вытер её измазанной ветошью, отошёл от работы на два шага и критически взглянул на неё. Оставшись довольным, он отошёл ещё на два шага и вновь внимательно посмотрел на работу. Так он то отходил от неё в самый дальний конец мастерской, то подходил в упор, после чего кивнул, снял со спинки стула пиджак, перекинул его через плечо и быстро вышел из мастерской. Мистер Уилсон сидел на стуле возле другого мольберта и заворожённо смотрел на картину. Черт возьми, думал он, чёрт меня побери.