В городе Сочи. Футуризм и спорт – главные тренды весеннего модного сезона и стиль нового Сочи.

В каком месте снимать моду сезона весна–лето 2014, в которой господствуют спортивные силуэты, блестящие ткани, футуристическое настроение, и обложку февральского номера Vogue? Конечно, в олимпийском Сочи! Мы привезли туда модель Анну Селез­неву, классика глянцевой фотографии Ханса Фойрера, дюжину чемоданов с расшитыми блестками комбинезонами, летящими серебристыми платьями, рюкзаками и кепками из металлизированной кожи. Шеф-редактор Андрей Карагодин присоединился к экспедиции, чтобы составить летопись съемочных дней — и понять, каким стал Сочи.  

День первый

Швейцарцу Хансу Фойреру семьдесят пять лет, в Сочи зима, но из Цюриха мэтр, снимавший Кристи Терлингтон и Грейс Джонс, прилетает в биркенштоках, и в глазах у него сверкают разряды электричества. Мы едем в горы прямо с самолета, не заезжая в гостиницу, — осматривать натуру для съемок.  

В Красную Поляну, где сооружен горный олимпийский кластер — горнолыжный и биат­лонный стадионы, бобслейная трасса, трамп­лины, — от аэропорта ведут три дороги. Новая скоростная трасса-стрела, благодаря которой теперь от моря до горнолыжных курортов можно домчать за полчаса, проложена над руслом капризной горной речки Мзымты. Старая советская дорога ползет по склону долины, виляя то вправо, то влево. И совсем древняя, верхняя, узкая, исчезающая в зарослях — та самая, по которой герои «Кавказской пленницы» воровали актрису Наталью Варлей. Рассказ гида про эту кинематографическую тропу интересует всех участников съемочной группы, кроме Фойрера:  «Красота прошлого — это отлично. Но я здесь, чтобы увидеть новую Россию — ту, ради демонстрации которой вы и затеяли Олимпиаду! » 

Ханс залезает на мостик над бобслейной трассой, и прямо под ним проносятся атлеты в скелетонах. Задирает голову, разглядывая в поселке Эстосадок экспоненту олимпийского трамплина. Штурмует кабинку подъемника. Щурится на заснеженные вершины. Рассказываю Фойреру, что мы только что издали коллекционный номер Russia in Vogue, и одна из самых захватывающих историй там — о поездке фотографа Нормана Паркинсона и модели Джерри Холл в Советский Союз в 1974 году. «Да, мы с Норманом дружили, я помню ту съемку, — отвечает фотограф. — Паркс хотел найти русскую старину, а ему показывали все новое и советское. А у меня сейчас задача противоположная. Едем дальше! » 

Мы мчим обратно к морю — вдоль разномастных домиков, наследия безвкусных 1990-х. Таким, за исключением десятка сталинских санаториев и зданий в центре, до Олимпиады был весь Большой Сочи, растянувшийся вдоль моря на полсотни километров, — зрелище, прямо скажем, так себе. К Играм всех жителей обязали хотя бы покрасить крыши в одинаковый черепичный цвет.  

Вот наконец море, а на его фоне — Олимпийский парк в Имеретинской долине: с десяток блестящих сталью и стеклом циклопических цилиндров — будто космический десант пришельцев из будущего, высадившийся среди лилипутского хаоса. Фотограф улыбается: он нашел, что искал.  

День второй

На следующее утро модель Анна Селезнева встает в пять. Ее ждет макияж у прилетевшего поздним вечером из Нью-Йорка визажиста Фредрика Стамбро, который, как и Ханс Фойрер, обожает совмещать путешествия в дальние страны со съемками для китайского, немецкого и русского Vogue.  

В восемь утра наш автобус стартует к Морскому вокзалу Сочи. Снять модель в летящем платье Proenza Schouler на фоне рыбаков и ампирного шедевра Каро Алабяна — идея Ханса, который уже полюбил это горделивое здание. Тем более теперь на его балюстраде стараниями До­ма Bosco открыто кафе «Чайка» с видом на вновь построенную яхтенную марину, а еще бутики Louis Vuitton и Gucci. «Оказывается, и в памятнике социализма можно устро­ить местечко не хуже, чем площадь Казино в Монте-Карло», — согласились мы с Фойрером за ужином. А Анна Селезнева, пока мы занимались страноведением, уплетала чернослив в шоколаде. «Вред для фигуры? Не смешите — она у меня и-де-аль-на-я! » — сказала мне модель, для которой обложка этого номера Vogue — уже двенадцатая в карьере. И запела на всю таверну «Барабулька», над ночным морем, балладу Михаила Круга «Сечка».  

Селезнева — из Потылихи, района Москвы с богемной и хулиганской репутацией. Блондинка с тонкой костью, приглашающим к безумствам взглядом и крепким рукопожатием, она все время шутит, легка на подъем и не строит из себя фифу — поэтому мы попросили именно ее прилететь в Сочи для этой съемки из Лос-Анджелеса, где у нее жених.  

Вернувшись из центра, мы фотографируем Аню среди огромного роскошного парка сталинского санатория «Русь». Здесь жили многие кумиры — от космонавтов до лидеров коммунистического интернационала, а сейчас с сов­миновским шиком разместилась съемочная группа Vogue. Солидные курортники смотрят на нас с интересом: под пальмами, акациями и кедрами, на фоне каменных рабочих и колхозниц непоседа Селезнева в черно-кремовом топе Dries Van Noten выглядит не то юной комсомолкой из 1930-х, не то взбалмошной авантюристкой начала 1990-х, когда про Сочи говорили, что в нем «темные ночи». Один из кад­ров делаем на пляже санатория с фирменной сочинской галькой: Аня бежит по кромке прибоя, как будто собираясь скинуть с себя бирюзовый прозрачный сарафан Dkny и броситься в ласковое Черное море. Вода здесь, кстати, и в разгар зимы — плюс восемнадцать, лично я купался каждый день.  

День третий

И вновь мы встаем затемно, чтобы ехать в горы: сегодня съемки в каньоне Псахо, уникальном двойном разломе, по нижней части которого бежит, образуя водопады и гроты, речка, а вдоль верхней растет древний лес. Селезнева в платье Dior из парчи прислоняется к поросшим мхами веткам самшитов и извилистым стволам тисов, как одна из фей с врубелевского «Утра» в волшебной рассветной роще.  

Такой природы, как в Сочи, чтобы совсем рядом с влажными приморскими субтропиками а-ля Портофино были заснеженные горы с реликтовой растительностью на склонах, нет больше нигде в мире, это признанный ботаниками факт. Ну разве что еще в Новой Зеландии можно искупаться в теплом море и через час уже кататься на горных лыжах! Кстати о Новой Зеландии: на полпути между Адлером и Красной Поляной мы видим странные стальные тросы, протянутые через ущелье, — оказывается, тут строят самый длинный подвесной мост в мире и станцию банджи-джампинга. Управлять ею будут новозеландцы из фирмы Эй Джи Хакетта — того самого, который в 1988 году организовал первую в мире банджи-тарзанку в Куинстауне.  

Олимпиаду стоило устроить хотя бы для того, чтобы мир узнал о таком чуде природы, как Сочи. А еще — чтобы здесь были наконец построены сотни километров горных туннелей, железнодорожных мостов, променадов, горнолыжных трасс, подъемников, тысячи водруженных на скалах опор электропередачи, аэропорт и новый мол, куда теперь могут пришвартовываться красавцы лайнеры. Вся эта появившаяся инфраструктура, которую город ждал сотню лет (вы не поверите, но здесь не было даже широкого приморского шоссе) , выглядит впечатляюще и очень красиво. В Сочи не приглашали, как в Пекин, лучших архитекторов мира, чтобы они возвели экстравагантные здания стадионов или отелей. Архитектурное лицо олимпийского Сочи определяет простая и четкая геометрия новых мостов, эстакад, вокзалов — конструкции, красота которых продиктована сопротивлением металла и бетона, то есть, по сути, самой природой. Символично, что главный стадион Олимпиады назвали «Фишт», в честь одной из горных вершин Главного Кавказского хребта.  

День четвертый

Сегодня мы снимаем в Олимпийском парке в Имеретинской долине — это совсем рядом с аэропортом Адлера, в сорока километрах от центра города. Раньше здесь было болото и частная застройка «нахаловка» без воды и канализации. Все изменилось до неузнаваемости за последние шесть лет — после того, как в 2007 году в Гватемале Наталья Водянова, Евгений Плющенко и их товарищи по русской делегации вскочили от счастья, узнав, что Олимпиада поедет в Сочи. Малую часть избушек снесли, остальные облагородили, провели водопровод. А там, где были болота, теперь стоят главные спортивные арены будущих Игр, медиацентр, корпуса Олимпийской деревни, несколько гостиниц, приморская набережная в стиле Майами-Бич и трасса «Формулы-1» — в октябре будущего года здесь впервые в истории пройдет Гран-при России.  

Люди из «Олимпстроя», которые все это создали, оказались не усатыми дядьками-прорабами, а нашими ровесниками, молодыми и веселыми, с загаром и спокойствием, какие бывают у тех, кто от зари до зари трудится на свежем воздухе. Пока в столицах болтуны спорили насчет Олимпиады, эти парни и девушки без лишних слов — хотя они бы здесь как раз не помешали — фактически постро­или новый современный город.  

Сняв Анну Селезневу в прозрачном, расшитом стразами платье Blumarine в белоснежном фойе ледового дворца «Большой», мы выходим на солнце, чтобы приняться за главный кадр — обложку этого номера. Перед нами стальная громада главного факела Сочи 2014. Вдали высажены тысячи пальм и разбиты пруды — здесь теперь будут отдыхать птицы, летящие на юг. Всюду реют флаги России. Сквозь гигантские пропилеи в стадионе «Фишт», где монтируют декорации для церемонии открытия, видно, как переливается солнечными бликами Черное море. До зимней Олимпиады в Сочи остаются считаные дни.

Стиль: Olga Dunina. Прически: Daniel Martin/D+V. Макияж: Fredrik Stambro/Streeters. Модель: Anna Selezneva/Silent. Ассистенты фотографа: Joel Zhou, Sarah Reimann, Nikita Sheverdin/Andy Fiord studio. Ассистенты стилиста: Katerina Zolototrubova, Julia Brenard. Продюсер: Elena Serova. Ассистент продюсера: Valeria Shkolyar. Редакция Vogue благодарит ГК «Олимпстрой», объединенный санаторий «Русь» и «Гранд Отель Поляна» за помощь в проведении съемки.